Остаток дня был для меня трудным. Сначала – поделился с каждой варгой жизненной силой. Чтобы ходить начали. После этого, почувствовав себя так, словно целый день таскал что-то тяжелое, я плюхнулся в облачное кресло и попытался прочитать Ринате и Илоне мораль о недопустимости бесконечного и необоснованного расхода средств. На это силы нашлись. Спич был приурочен к раздаче шмотья, ибо их полупрозрачные тряпки в процессе беготни по коридорам и ведения боевых действий порвались чуть не в лоскуты. Илона с Ринатой остались практически голыми. Кира и Анжи отдали им свои куртки, но запасных штанов, естественно, у них не нашлось. Голые исцарапанные ноги, раскрашенные зеленкой, смотрелись весьма забавно, о чем я не преминул им сообщить. Впрочем, «оборвашек» это почему-то особо не задело. И вообще у меня в процессе беседы быстро возникло ощущение, что меня слушают вполуха. С большим вниманием во время моего бухтения Ри разглядывала ноги Илоны, а Илона пялилась на ее.

– Илона, чего ты там такого на Ри увидела? – наконец не выдержал я, поняв, что они меня не слушают и заняты каким-то более интересным занятием, чем моя проповедь.

– Правда ведь, что мои ноги красивее, чем у Ринаты? – ответила та вопросом на вопрос.

Честно говоря, от столь резкого перехода темы я «завис».

– У меня – красивее! – сказала, как отрезала, Рината, смерив соперницу презрительным взглядом.

– А давай у господина Аальста спросим? – предложила ей Илона и обратилась ко мне с вопросом: – Чьи ноги лучше?

Они что, охренели, что ли? Я им мораль тут, понимаешь, читаю! А они – конкурс красоты устроили! Это что такое? Мол, побухтит, побухтит да и заткнется? Все равно штаны даст!

– Для начала хорошо бы с них зеленку смыть, – холодно сказал я, – а то из-под нее ваших ног не видно. А самые лучшие ноги здесь – это вот эти…

Я звонко похлопал ладонью по правому бедру Эриэллы.

– …Самые любимые и самые прекрасные! Почему? Да потому что это – мои ноги! Все ясно?

– А вторые? Которые – после ваших? – не сдалась Илона.

– Остальные недостойны даже упоминания, – небрежно махнул я кистью руки в сторону. – Продолжим наш разговор…

Речь моя о том, что если бы кто-то не валялся, не имея сил встать, то можно было славно пограбить замок, в котором наверняка была и сокровищница, и кухня с горами еды, – тоже не нашла отклика в сердцах слушателей. Варгуши хмуро смотрели на меня, пропуская услышанное мимо своих ушей, и о чем-то думали.

«За ноги свои обиделись, что ли?» – подумал я и, поняв, что воспитательная беседа не удалась, вывалил на поляну груду своей грязной нестираной одежды, ждущей прачечной в моем «мешке». Вот вам, коль вы такие! Ройтесь! А что? Больше ничего нет! Не последнее же им, чистое, отдавать? Все равно не оценят. Постирают! Не развалятся…