Рваные тучи неслись по сумеречному небу. Кони перед запертыми воротами нетерпеливо постукивали копытами по морским окатышам древней мостовой. Холодный влажный ветер полоскал короткие плащи дружинников, насквозь продувал их кольчуги и холщовые рубахи. Лорд принял копье из рук оруженосца и уже поставил ногу в стремя, когда сквозь порывы ветра до него донесся крик: «Мой лорд!»

Ола почти бежала к нему, оставив далеко позади дам и пажей свиты.

– Эрл! – сказала она, подойдя почти вплотную. – Эрл, я боюсь…

Олф, начальник ночной стражи, поспешил отойти в сторону, чтобы за шумом ветра не слышать слов. Обычай не позволял супруге называть лорда по имени, когда их мог кто-то услышать – только «мой лорд» – и никак иначе. Имени своего господина не знало большинство его подданных, да и не стремилось узнать. Впрочем, имена всех лордов, правивших Холм-Долом, можно было прочесть на серых камнях, отмечавших места погребальных костров возле часовни Имени Творца, куда порой приезжали совершать Священные Таинства Служители из Холм-Гота. Но мертвые мало интересовали живых.

– Эрл, – повторила Ола, – мне страшно. Сейчас не те времена, чтобы по ночам гоняться за этим проклятым вепрем. Неужели нельзя выследить его днем, когда ночные оборотни прячутся по своим норам!

– Но ты же не хочешь, чтобы твоего лорда считали трусом, презирающим обычаи. К тому же я отправляюсь не один. – Он окунул ладонь в ее волосы, разбросанные ветром.

Ола прижалась к нему, и редкие слезинки, стекающие по ее щекам, впитались в его бороду, слегка тронутую сединой.

– Ты же знаешь, что охоту нельзя отменить, – негромко, но твердо сказал он и, пока его леди не успела ответить, разжал объятия, вскочил на коня и поднял левую руку, давая сигнал начинать.

Тяжелые створки ворот медленно раздвинулись, подчиняясь древнему механизму, решетка со скрежетом поползла вверх, открывая дорогу навстречу ночи, полной бродячих страхов и опасностей.

В былые времена всадники во главе с лордом веселым галопом вырывались из ворот, разлетались веером по полям, с треском вламывались в лес, чтобы напуганный вепрь, заметавшись в кустах, выдал себя. Теперь же лорд и его дружинники медленно выехали из замка, не нарушая плотного строя, пристально всматриваясь во тьму, прислушиваясь к каждому шороху. Уже лет пять на охоту не брали собак, после того, как последние псы с лаем бросились в лес и исчезли без следа.

Вскоре замок скрылся за стволами вековых дубов, и отряд остановился перед непроницаемой стеной темноты.

– Прикажете зажечь факелы? – почти шепотом спросил Олф у лорда.