Он стоял и смотрел, смотрел и стоял — уставившись неподвижным взором в одну точку. Перед глазами мелькали воспоминания…

Эния… Эния с тяжелой испариной пота на лбу — в лесу у костра. Уже тогда смотрит на него внимательными глазами, уже тогда что-то в нем ищет и пытается узнать… Эния в амфитеатре — поднимается с пола, опираясь на скамейку, и тоже смотрит на него; да так смотрит, что кажется — весь мир погружается в ее глаза… Эния на фоне леса — уставшая, вся в дорожной пыли, глаза сверкают — требует и просит… Эния у реки — обнимает его и плачет… Эния в замке… Эния в дубовом парке… Эния, Эния, Эния… «Я нашел твою дочь, солнышко ясное, я нашел НАШУ дочь. Я еще совсем не знаю ее, и уже очень знаю, и уже очень и очень люблю… Пускай моя любовь всегда будет с вами, девочки мои, всегда — как и с Ленкой, и Сашей, и Машей… Какой же я все-таки богатый. Как же у меня много всего!»

Он вздохнул и посмотрел на выход — в сторону лестницы. «Они ждут меня. Они смеются и думают, что все закончено. Что теперь все. Что теперь ничто меня не сдерживает. Что путь четкий и ясный, как бы я ни старался отвертеться в сторону, как бы я ни старался избежать его. Величественный Ночной Магром…

Эх ты, Асмодей Асмодей… Ты думаешь, что определила все. Ты думаешь, что все взвесила и расставила все точки над «i». Ты думаешь, что хорошо знаешь людей…»

Сергей сделал глубокий вдох, потом еще один, потом еще… Затем выхватил меч и взбежал по ступеням наверх. «Мне придется тебя разочаровать, демон ночи, очень сильно разочаровать. Ибо ты не понимаешь главного: настоящая семья и настоящая любовь не теряются вместе с разлукой, не умирают и не уходят. Пусть даже и разлука эта — навсегда. Но и любовь — тоже навсегда. Ты даже не представляешь, какой я богатый! Как много я имею сейчас всего! Ты думаешь, я захочу это терять? Вряд ли ты поймешь когда-нибудь это…»

Твари наверху ждали. Земля перед входом была просто испещрена разложенными усами. Он сразу кинулся в бой…

Это был не бой. Это было торжество! Торжество победы правильного решения. Торжество — хоть и печального, но не истязаемого совестью сердца. Торжество победы человека, победы над самим собой…

Он бил, уворачивался, смеялся, запрыгивал на спины, кувыркался под ногами и снова бил и приветственно кричал прибывающим новым тварям. Твари пытались его схватить, твари пытались его прижать и запутать — среди них не было тарантулов, тенетников, скорпионов и даже медлительных крабов — тех, которые убивают сразу. Магром хотел его взять живым. А он смеялся и дрался, дрался и смеялся. Пока на поляне не стало трудно двигаться из-за огромных мертвых тел и пока не начали уставать руки. И как только почувствовал, что уже все, что уже конец, что он на пределе сил, то разбежался и прыгнул вниз. В дрожащее марево бездонного разлома…