– Э-э?

В такой ситуации вряд ли кого будет тревожить, а не глупо ли он выглядит. То, что Рома застыл посреди дороги «глядя в себя», Дмитриев засек сразу.

– Э, боец! Отмерзни! Это то, что я думаю?

Тот поднял на него красные от холода, ветра и многодневного недосыпания глаза и молча кивнул.

– Там? – Он указал рукой, потому что сам уже начинал чувствовать.

Снова кивок, и Рома передал ему пистолет. Ответные кивки. Так же молча они с Димой побежали вдоль дороги, перескочили кювет прыжками, сделавшими бы честь и джейранам. Залегли, задыхаясь и кашляя в рукава. Капитан-лейтенант не выдержал, обернулся. Уже рухнув, начал смотреть, как бегущий на свое место Рома наддал в гору, за считаные секунды после них добежав до подготовленных вчера «вязок» напротив чудесной кастрюльки. Проволока в вязках была хреновая, ржавая. Для смазки использовали автомобильное масло: за десяток нырков щупом они вчера без труда добыли на тряпицу пару миллилитров. Сейчас капитан-лейтенанту подумалось, что вряд ли это хорошая замена. Будь у них десяток лишних минут, он бы перевязал узлы той проволокой, которую они принесли с собой, но их не оказалось. Что ж, к этому можно было отнестись по-философски. Он и отнесся. Скорее всего, все они доживали сейчас последние минуты жизни. Глупо тратить их на размышления «вот если бы». Слишком велик был соблазн соскользнуть глубже в прошлое. Не до вчера, а хотя бы на пару недель. На год. На полтора десятка лет, в эпоху, когда он еще не понимал по-настоящему, что такое ответственность, еще не знал слово «надо» на вкус.

– Пара машин, большая и маленькая…

Голос Димы был хриплым, как карканье. Хотелось надеяться, что он прав. Будь у них три автомата с патронами – и при таком раскладе можно было бы уже рассчитывать на успех. Так – нет или почти нет. Но ему хотелось верить в это «почти».

Рычание и шорох справа. Рычание – это два двигателя, а шорох – это камешки и ледяные гранулы под шинами. Даже странно, что он это услышал. Говорят, что «в минуты наивысшей опасности все чувства обостряются». Это выглядело пошловато – литературный штамп, что же еще? Но все же это было правдой. Он услышал даже музыку внутри головной машины. Причем не негритянский рэп, который принял бы за галлюцинацию – настолько это соответствовало стереотипу, – а нормальный классический рок. Вроде бы что-то в стиле старого «Аэросмита».

Две машины вынеслись из-за изгиба дороги ровно в ту секунду, когда он уже начал улыбаться собственным мыслям. Голова была легкая-легкая, будто у полупьяного. «Хамви», за ним в двух десятках метров – тентованный фургон. У этого прямо над кабиной торчала черная гнутая труба с «грибком», выведенная откуда-то сбоку. То ли печка, то ли газогенератор – сложно было догадаться, но в концепцию «армия, оборудованная по последнему слову техники» это не укладывалось совсем.