Он обернулся еще раз, просто проверить себя. Ну да, уже прогресс. Метров 400–500 по лесу. С дороги их уже гарантированно не видно, а в лес без разведки сунется далеко не каждый. С подступающими сумерками. За злыми партизанами в неизвестном числе. Пока вызовут воздух, пока то и се…

Антон продолжал думать, хотя уже почти равнодушно. Его будто оглушило изнутри, ноги были как ватные. Что-то в этом роде было у Димы: тот очухался от контузии без всякого госпиталя, и все в этом узком отношении было прекрасно, пока он не заметил, как часто парень утирает слюну, текущую из угла рта. Всегда одного и того же, хитро опущенного вниз, будто парень вот-вот скажет что-то язвительное. Так и здесь: после их маленькой победы прошли считаные минуты, десятки минут, и теперь чувствовалось, сколько они сожгли энергии, сколько это стоило им нервов.

Ремонтники пойдут одной короткой колонной. Несколько технических машин, пара машин в прикрытии. Может быть, легкая бронетехника, а не вооруженные «Хамви». Скорее всего, именно так. После потери двух машин они наверняка догадаются, что это не одиночка. Значит, минимум одна бронемашина у них будет. А с бронемашиной он с курсантами не может сделать ничего, в принципе. Разве что убиться об такую всем скопом, втроем. По вертолету можно хотя бы пострелять напоследок. Какое-никакое, а удовольствие. В Ираке один крестьянин, рассказывали, «Апач» умудрился одиночным выстрелом из карамультука сбить. А толку-то?.. Нет, ну все же, что они такое запихали в эту сумку, сволочи? Гранатомет не влезет, разве что выстрелы к нему. Жратву? Что там могли везти в кузове без охраны? Или это все же был просто перегон? Учитывая, что они шли в «свою» сторону, то есть с востока на запад. Грузовик был без тактических знаков и по типу и камуфляжу – вроде бы американский. А вот его шофер был поляк. И что? Какой в этом глубокий смысл? Почему-то не выходили из головы два последних сказанных шофером слова. «Odpierdol się!!» – и тут же Димин удар… Можно только мечтать, что если умереть, то так, в настоящей драке в полную силу, с матом на губах. Но какой же он был здоровый мужик… Как два Димы. Или как Дима и три четверти его самого.

Чувствующий себя дураком Антон немного наддал, хотя идти было неудобнее с каждой минутой. Угол проклятой сумки впивался в бедро, а слишком большая тяжесть не позволяла перекидывать ее из одной руки в другую на ходу. Каждые три десятка шагов требовалось приостанавливаться, сбивая набранный темп, и поворачиваться всем телом.

– Помочь, товащ капитан-лейтенант?