Генерал-лейтенант ухмыльнулся своим мыслям. Потерять сколько-то современных машин тоже было можно и нужно: это демонстрирует верность выбранного пути развития. Неуязвимой боевой техники не бывает и быть не может. Отсутствие потерь означает, что произведенный тип техники не был в бою, что он оказался бесполезным. И в любом случае к каждой машине – боевой и транспортной – нужно будет разрабатывать и производить электронику, лить шины, ткать негорючую ткань на обивку, и все это по цене втрое выше, чем на гражданском рынке. Во Вторую мировую войну командиры торпедных кораблей получали премию от производителей торпед за каждую израсходованную единицу. Хэртлинг не был уверен, действует ли это конкретное правило сейчас, но концепция была в ходу. Не прямо, работая не на человека, пусть даже командира высокого ранга, а на экономику государства. Люди его круга понимали важность гонки вооружений. Именно она, в общем-то, легла в основу победы в холодной войне. А теперь и в «горячей».

И разумеется, продолжая разговор о потерях, еще важнее были люди. Сколько-то погибших ребят разного цвета кожи безошибочно консолидируют нацию, спаяют ее тверже, чем цемент. Смерть кого-то из твоего круга отлично отвлекает от размышлений о «неправомочности применения силы». Пусть их будет мало – так мало, как только возможно, – но они будут обязательно, без этого еще никто не научился воевать всерьез. Но они точно будут, и каждый окажется чьим-то сыном, парнем, бывшим одноклассником или просто болельщиком одной и той же команды. И вот тогда это все станет личным. Как у этого свихнувшегося комроты, который назначил первых встретившихся ему гражданских «пособниками террористов» и которого теперь за это придется судить. Чем больше потерь, тем больше таких случаев будет в его частях, в частях британцев, немцев, поляков, прибалтов. Тогда у 143,5 миллионов русских не окажется ни малейшего шанса переломить ситуацию, даже если каждый второй из них осознает, чего они добились своим сопротивлением вполсилы. Ни то, ни се… Хотя смешно быть неискренним даже перед самим собой. Предстоящая, запланированная к осуществлению на бывшей русской территории политика по отношению к местному населению была совершенно неизбежна, иначе их просто раздавят. Она была необходима в любом случае, просто не все это пока поняли – из-за идеализма или глупости. Но это и хорошо. Это означает, что все будет постепенно. Сначала борьба с «регулярными» вооруженными силами, обозванными так или иначе, но в большинстве подпадающими под действие хоть и устаревших, но еще иногда полезных конвенций. Потом борьба с «иррегулярами», которых в американской истории называли именно «милицией», а исторически как только не называли: и герильясами, и инсургентами, и партизанами, и тому подобное. А потом и следующий этап. Который не мог нравиться ему как моральному человеку, христианину и семьянину, но необходимость которого он понимал не хуже других.