Кроме создания новой, я улучшал старую технику Республики, так как не считал её вконец безнадежной. Первым был АТ-ТЕ. Я убрал остекление, так как это ослабляло машину, а приборы наблюдения были лучше глаз. И заменил недоразумение с пушкой на полноценную танковую башню из моего проекта. Теперь стрелок был защищен, а шагоход имел прикрытие с воздуха, обеспечиваемое зенитной турелью башни с аналогом пушек “Шилки” только калибра поменьше, управляемую автоматической системой. При всем этом масса машины возросла не так значительно как я опасался, а эффективность увеличилась в разы.

Так же был улучшен “Джагернаут” А6. Кстати удивляет что данную машину заменили на АТ-АТ, который уступал в скорости, проходимости и был более уязвим. Но в целом я относился к “Джагеру” как к КШМ, а не штурмовому средству, хотя он мог наматывать и наматывал конфедератов на колеса. Но огромные размеры делали его очень уязвимым, а масса требовала спецтранспорта. Я дополнил вооружение двумя курсовыми тяжелыми турболазерами как на имперских АТ-АТ, расположив их снизу обоих кабин. Так как А6 имел мощное бронирование, защищающее от противотанковых средств, я сосредоточился на главной уязвимости “Джагера” - воздухе. Теперь с воздуха его защищали расположенные по периметру крыши автоматические турели со счетверенными пушками. Также был встроен дроид-мозг, облегчающий управление машиной и ведение огня. Конечно корабельная артиллерия могла накрыть машину, но тут уже спасало оборудование постановки помех. Вообще использование “Джагера” для разведки, радиоэктронной борьбы и как мобильный штаб с госпиталем, я сделал основным. А штурм - вторичной функцией, ибо есть машины более подходящие для этой роли и более дешевые. В целом я был доволен собой и своей техникой. Однако пожелав забыться я дейсвительно забыл. Притом то чего, а вернее кого, забывать не следует. Я забыл об Асоке.

Уйдя в работу я почти с ней не общался и вообще стал относится к ней очень холодно. Можно сказать бросил несчастную девочку, поглощенный собственными проблемами. Когда наконец я осознал что натворил, ужаснулся. Как наставник, черт да как человек я не должен был так поступать. Не должна она страдать из моих ошибок… Надо было как-то загладить свою вину перед Шпилькой. И повод представился. Приближалось знаменательнейшее событие - её шестнадцатый день рождения. И теперь я готовился исправить свою ошибку. Наверно она испугается вот такой резкой смены отношения но я постараюсь действовать аккуратно. Надеюсь мне удастся заслужить твое прощение, Шпилька…[12]