Здесь тоже имелись вестибюль и крепкие ребята в кожанках, под которыми угадывались кобуры.

Мы проследовали через массивные стальные двери и оказались в небольшом «предбаннике» – комнате без окон, ярко освещенной диодными светильниками в углах. Прямо по курсу имелась массивная двустворчатая дверь – почти антикварное сооружение, щедро украшенное резными дубовыми панелями.

Именно на эту роскошь указал охранник:

– Вам сюда, – и распахнул одну из створок.

Сам остался снаружи, а мы нырнули в полумрак. Там, впереди, подсвеченные огоньками диодов, угадывались еще одни двери. Тьфу! Кем этот Цебель себя возомнил – средневековым бароном или диктатором из двадцатого века?

Я успел об этом подумать, успел даже вспомнить похожие картинки из сетевых игр и просмотренных еще в детстве фильмов… А через миг будто споткнулся, оцепенел от пронзившей грудь боли.

Нет, это было не злосчастное покалеченное ребро. Я понял это почти сразу. Кое-что другое – куда худшее…

Я схватил Карена за рукав.

Он удивленно обернулся.

– Не надо туда лезть, старичок… – собственный голос показался мне чужим. Словно шелест сухих листьев на ветру.

В тусклых отсветах голубых диодов лицо Карена исказила гримаса раздражения:

– Заткнись и просто иди за мной!

Щелкнул замок – путь для нас был открыт. И ничего уже нельзя изменить?

Седой дернул за ручку, распахивая дверь.

Я стиснул зубы, двигаясь следом.

После тесноватого предбанника кабинет Цебеля выглядел огромным и прямо-таки залитым светом. Дубовые панели на стенах будто светились изнутри медовым блеском. И даже массивный стол в этом сиянии казался почти легким и воздушным.

Только самого Цебеля за ним не было.

– Проходите, – мягко улыбнулся Кот.

Карен пересек комнату, аккуратно ступая по коричневато-рыжему, под оттенок панелей, ковру.

Я держался в нескольких шагах позади.