– Ты умеешь водить? – удивленно спрашиваю у Кати.

– Чуть-чуть…

– Прибедняется, – без тени сомнений говорит Локки. – Вообще ты гад – скрывал от нас такую девчонку!

Она улыбается. Но я чувствую ее волнение.

Садимся на «Хонду», я проверяю бензобак – больше половины. Катя обхватывает меня руками, крепко прижимаясь к моей спине – так, будто еще не верит, что я сумел вернуться из-за периметра.

– На север едем – вдоль Петровской трассы, – уточняет Локки.

– Солнце уже всходит, – качаю я головой, – Там будем как на ладони.

– Отсюда нет другого пути.

– Есть – на северо-запад. Через Мертвую Пустошь…

Он оборачивается и изумленно смотрит на меня несколько секунд. Наконец выдавливает:

– Ты уверен?

Хороший вопрос. На который я не рискну ответить. Только в одном можно не сомневаться:

– Это единственный шанс уйти от вертолетов.

Гул моторов все ближе. Нет, совсем не случайно поднялись они в воздух.

Локки молча кивает.

– Идешь за мной – колесо в колесо. – Я направляю мотоцикл влево.

Сотню метров двигаемся наискосок, потом сворачиваем к опушке, идем напрямик, пока лес не расступается. Впереди кустарник, одинокие развалины маячат у горизонта. И утренние звезды дрожат в мареве над полями дробилок.

Я заглушаю двигатель. Внимательно всматриваюсь, прикидывая нашу траекторию. Я знаю, что впереди не только дробилки. Там, за полуобвалившимся сараем, пространство искажено линзой. А в трещинах асфальта кое-как сохранившейся дороги чернеет что-то поганое.