Генерал хлопнул в ладоши и предъявил их пустоте:

– Вот!

Он смотрел на Кровника:

– Теперь у меня есть все… Все!.. У меня и оркестр есть!.. Оркестр штаба флота, прикинь?.. Морячки… С дирижером!.. Хоть танцы бля устраивай…

Он замолчал. Сидел, глядя прямо перед собой.

Кровник пристроил локти на карту, вложил подбородок в ладони. Прикрыл глаза.

– Раньше? – спросил генерал у пустоты перед собой. И ответил ей же:

– Точняк. Раньше надо было замечать… Крадутся по пятам… шаг в шаг… Присосались к брюху… К вымени… К народу… К человекам… Сосут силу людскую… Мудрость… Власть? Теневая… Экономика? Теневая. А попробуй их поймать… Сквозь пальцы, как песок…

Генерал схватил пластиковую линейку, лежащую в углу стола рядом с пачкой карандашей, и шлепнул ей Кровника по лбу. Кровник вздрогнул. С неудовольствием разлепил воспаленные веки. Заморгал. Потрогал лоб.

– Когда Солнце в зените, – Черный показал линейкой туда, где, по его мнению, находится зенит, – …в своей наивысшей точке… Когда оно, ликуя, упивается своей силой на самой вершине… Они исчезают… Да… Но как только оно сдвигается на миллиметр – оно само порождает их. Новые тени. И опять. Все по новой…

– Я могу сделать только один вывод из всего, что ты сегодня наплел: их невозможно победить… – сказал Кровник устало. – Так?!

– Да. И нет.

– У меня боец вон недавно… сам помирает, а все об их бессмертии талдычит… Откуда они это все берут?.. Молодняк… В школе им, что ли, сейчас на политинформации об этом рассказывают?.. Или в туалетах на переменах?..

Генерал оставил линейку в покое:

– Когда я говорю, что неизвестно, живут ли они вечно, я имею в виду следующее: даже если тот самый первый кровосос до сих пор существует и бегает по ночам – ему сейчас не больше восьмидесяти лет, понимаешь? Все это их пропаганда! Для того, чтобы сделать на этот счет какие-то выводы, нужно понаблюдать за ними подольше, разве нет? Восемьдесят лет это… Че ты лыбишься?..

Кровник действительно криво ухмылялся.

– Да соглашаюсь я… – сказал он, сонно хлопая глазами, – Мой дед и в восемьдесят шесть мог мешок зерна, на плече нести пару километров… Просто это не пропагандой сейчас называется…

Он постучал себя ладонями по щекам.

– Сейчас это называется реклама… – сказал Кровник и кивнул на канистру: – Наливай…