— Ты что–нибудь придумал?

— Конечно, — ответил я. — Буду сидеть и ждать. Жрецам без алтаря нужно срочно менять одежду и заняться чем–нибудь другим, поэтому они придут ко мне договариваться. И если договорятся на моих условиях, я им отдам алтарь и даже помогу придумать религию и объяснить саям, почему им тысячу лет говорили чушь. В моем мире с настоящей верой такое можно сделать, только залив страну кровью, а здесь все пройдет гораздо легче. А вашу свадьбу можно провести в любом из столичных храмов. Но я бы не стал этого делать, а провел ритуал на нашем алтаре. У нас есть свои жрецы, а у Алексея божественной силы не меньше, чем ее было у Гордоя, так что он с удовольствием вытащит для вас нужный шар.

— С кем ты говорил? — спросила жена.

— С отцом, — ответил я.

— Сердится?

— Скорее, растерян. Малыш, подожди, пока я напишу Указ, а потом чем–нибудь займемся. Хочешь, сходим в парк?

— Ты бросишь все дела и пойдешь со мной гулять? — не поверила Адель.

— Я пойду гулять с вами, — сказал я, погладив ее живот. — Дрыгается… Может, тебе с ним тяжело ходить?

— Тяжело, — согласилась она. — Но все равно пойду. Уже давно не было безветренной погоды и солнца, а сегодня просто замечательный день!

С Указом я просидел минут сорок, после чего отдал его Колю и начал собираться на прогулку.

— Ты собираешься, как на войну, — пошутила жена. — Чего ты опасаешься? Ограду хорошо охраняют, а сейчас еще день.

— Ты у меня одна, — ответил я. — И без тебя мне не нужны ваши проблемы, не нужен ваш мир, да и мой тоже. Любовь — это болезненное и ненормальное состояние, когда весь смысл жизни сосредоточен в любимом человеке. Поэтому эгоисты не могут по–настоящему любить. Вот скажи, за что ты меня любишь?

— Уж конечно не за то, что ты вытворяешь со мной в постели. Сильных и умелых мужчин много, а ты один. Умрешь ты и… нет, теперь не умру из–за него. А раньше бы точно умерла. А почему ты, а не кто–нибудь другой, этого я не знаю. Пусть это болезнь, но тому, кто меня от нее вылечит, я перегрызу горло! Милый, зачем тебе автомат? Если кто–нибудь увидит, будут зубоскалить…

— Пусть зубоскалят, если есть лишние зубы, — проворчал я, но оставил автомат, а вместо него взял беретту. — Не хочешь надеть берет? Все–таки зима.

— Пошли! — сказала она, беря меня за руку. — С моей гривой и без берета на солнце будет жарко.

Мы вместе с пристроившимися за нашими спинами дружинниками вышли из южного дворца и пошли в сторону северного, выбирая аллеи с деревьями помоложе. Солнце делало прогулку еще более приятной и заметно грело, особенно на открытых местах. Это был первый солнечный и безветренный день с начала зимы, да и за прошедшую осень такие деньки можно было пересчитать по пальцам.