По всему залу раздался звон металла, все воины как один достали мечи из ножен и бросились

в сторону Фицроя с криками: «Вампиры нам не товарищи, они нам…». Продолжение фразы в общей

суматохи, увы, разобрать было не возможно. Лео Фицрой принял боевой облик: глаза налились

кровью, вены на шеи вздулись, маленькие аккуратные ногти превратились в здоровенные когти,

посмотря, на которые уже бежать хочется. Но поглощенные ненавистью рыцарей уже было не

остановить. Они бежали на вампира, словно стая обезумивших зверей, брызжа слюной. Их клинки

поочередно заносились над головой Фицроя, но все как один в скором времени оказывались на

холодном мраморе. Лео без затруднений выбивал из рук рыцарей мечи. Кто-то пал от его клинка, кто-

то стал жертвой его острых зубов, кто-то же нашел смерть от собственного меча, но никто не

покинул этой комнаты живой. И даже когда комната наполнилась безжизненными телами, Лео еще

долго не мог вернуть себе дружелюбного обличия. Его грудь тяжело вздымалась, кровь от глаза так и

не отлила, а с острых белых клыков капала кровь, стекая по его мужественному подбородку.

«Меня вынудили…вынудили…» - Вертелось в его затуманенной голове. «Я был хорошим, был…но

они не позволили мне остаться, они не позволили быть их другом!» - Фицрой чувствовал, что ярость

не уходит, а чувство голода растет с каждой минутой. Он знал, что попробовав человеческую кровь

впервые за столь долгий период, он больше не сможет остановить, да, и хочет ли он теперь этого?

Нужно ли ему теперь оставаться хорошим, нужно ли ему по прежнему скрывать свою сущность? Да,

он был счастливым, претворяясь человеком, но был ли это он на самом деле?

«Никогда не клянись, пусть твое да - будет да, а твое нет – будет, нет». ©