Сабон широко раскрыл глаза от ужаса.

– Животное! – прорычал он. – Я сам отрублю ему руки, как только мы поймаем его.

Тамас не мог не согласиться с другом.

– Если мы поймаем его, – поправил он Сабона. – Петрик, я хочу, чтобы вы сделали эту операцию.

Доктор вопросительно посмотрел на Сабона.

– Нет, – решительно объявил тот. – Если ты умрешь, все наши парни окажутся в опасности.

Тамас едва заметно усмехнулся. «Парни». Хитрый деливец никогда не признает, что и его это тоже касается.

– Мы только что вернули тебя, – добавил Сабон.

– Я не смогу жить без своих способностей. Петрик, что произойдет, если вы ее не вынете?

– Если вы говорите правду, то она будет причинять вам постоянную боль. – Старый доктор нахмурился. – Вы не сможете спать, истощение помешает вашей ране зажить естественным путем. Пластину нужно вынуть, – заключил он совсем не радостным тоном.

Сабон перевел взгляд с Тамаса на доктора и обратно, затем недовольно фыркнул.

– Удачи, – сказал он и вышел.

– Вы хотели меня видеть?

Адамат переминался с ноги на ногу, косясь на разложенные перед Тамасом инструменты. Хирургия всегда раздражала его. Слишком многое могло пойти не так, как надо, и, казалось, врачи каждый год придумывают новый и болезненный способ убить тебя, прикрываясь медицинской необходимостью. Он и сам понимал, что это нелепая мысль. Факты доказывали прямо противоположное. Древняя практика кровопускания теряла былую популярность, а принципы дезинфекции играли в медицине все более важную роль. Со времен Кресимира смертность значительно снизилась.

Операционную устроили по соседству с кабинетом Тамаса. Фельдмаршал сидел на краю стола, в одном только полотенце, обернутом вокруг бедер. Адамат поразился количеству старых шрамов на груди Тамаса. Несколько следов от уколов шпагой, еще один напоминал ножевое ранение и три бледно-розовых рубца на месте пулевых отверстий. Сквозь седые волосы фельдмаршала проглядывала свежая гематома, а правая нога покраснела и распухла. Рядом стоял врач в белом халате и тщательно осматривал свои инструменты.

Стало быть, Тамас живой, хотя и выглядит изрядно потрепанным. Репортеры светской хроники пошли бы на все, лишь бы узнать, что произошло накануне на улице Пало и где Тамас провел два предыдущих дня. Адамат не решился спрашивать об этом.

Фельдмаршал кивнул:

– Вы нашли предателя?

– Нет, сэр.