— Потому, — говорю, — что, если какой-нибудь особо прыткий товарищ решил на прежнее место вернуться, да еще и не один… залп с кинжальной дистанции, и все. Было наше, стало ихнее. Машина, пулемет… многовато для подарка, ваша светлость, вам не кажется?

— Ты думаешь, это возможно?

— Честно, ваша светлость, — нет. Не знаю, — говорю, — как у вас, а у нас два раза на одном и том же месте никогда засаду не ставят. Но… есть у нас, ваша светлость, такая народная мудрость — береженого бог бережет. В смысле…

— Понял, — нетерпеливо так Виртис отзывается. — У нас тоже есть подобная… изречение.

— Ну вот, — говорю. — А так, имея за спиной госпожу Лико и, — на пулемет киваю, — калибр, можно и рискнуть.

— Малахов, я…

Я резко так к рыжей повернулся.

— Ты, — шиплю, — будешь выполнять мой приказ. Ферштейн?

— Я…да.

— То-то-же.

Посмотрел я на нее. Вздохнул, достал из машины оба автомата, «ППШ» себе на плечо повесил, а «шмайссер» герцогу протянул.

— Вам, ваша светлость, — спрашиваю, — такая штука, часом, не знакома?

Виртис усмехнулся слегка, забрал у меня автомат, затвор проверил.

— Разберусь, — и, как я, на плечо повесил.

— Ну, раз так, — говорю. — Пойдемте.

И пошли. Идем спокойно так, неторопливо. Хотя по спине мураши нет-нет, да бегают. Если там и впрямь кто вернулся — мы для него легкая мишень. Вся надежда на логику, да, как говорил рядовой Петренко, родимую задницу. На интуицию, в смысле. На войне таким вещам быстро обучаешься… если живым из первого боя выйдешь.

У меня такое пару раз было, но нечетко. Зато видел. Коля Аваров, горный наш человек, однажды посреди тропы встал — и ни шагу вперед. Не пойду дальше, говорит, и все. Бей меня, командир, режь, не знаю, откуда знаю, но там, впереди, — засада, мамой клянусь. И верно — была там засада. Хорошая такая, пулеметов целых две штуки.

Так вот. Этот случай мне больше всего запомнился. Бывало еще по мелочи. Ну, пару раз пригнуться захотелось — резко так, ни с того ни с сего, будто за пояс кто-то вниз, в окоп, сдернул — и, цвик, пуля точь-в-точь туда, где только что голова маячила. А один раз иду по траншее — трое из соседнего взвода арбуз делят, ну и мне — давай, мол, налетай. Я было потянулся, и опять словно под локоть кто толкнул. Не, говорю, в другой раз, и пошел дальше. А через пять минут огневой налет, и второй же снаряд — аккурат в это место. Потом смотрел — от арбуза даже косточек не осталось. Бывает.

Я, по мере возможности, расслабился, прислушался, чего у меня пониже спины затевается. Не, не сверебит, значит, и впрямь нет там никого.

И Виртис, похоже, того же мнения придерживается. Походочка у него… не раздолбайская, конечно, а такая… расслабленно-вальяжная, вот. По-настоящему делу он иначе ходит, на что угодно спорю.