— Хорош, — обрывает меня комбриг. — Когда мне от тебя полный рапорт потребуется, я тебе прикажу, не волнуйся. А по этому делу ты будешь либо герцогу Виртису докладывать, либо принцу Рондо.

Интересно, думаю, что это еще за принц такой? Логически рассуждая — если Виртис, который герцог, личной охраной принцессы ведает, то принц — следующее звание — должен чем-то более крупным заправлять. Всей госбезопасностью, например.

— А у меня на тебя, — продолжает комбриг, — другие виды есть… старший сержант Малахов… разведывательной роты… 134-й стрелковой дивизии.

Посмотрел еще на меня… на Рязанцева…

— Ладно, — говорит, — ты отдыхай пока… старший сержант. Явишься ко мне в половине двенадцатого.

— Слушаюсь. Только… товарищ комбриг…

— Что?

— Разрешите доложить… часов у меня нет.

Ну у него-то самого цепочка из кармана свешивается.

Комбриг хитро так прищурился.

— А что, — спрашивает, — тебя, разведка, по солнцу время определять не учили?

— Так точно, учили, — отвечаю. — С точностью до получаса.

— Ну и явишься… с точностью до получаса.

— Слушаюсь.

Комбриг напоследок Колю глазами смерил — а тот все время словно солдатик оловянный стоит, — повернулся и прочь зашагал. Я глаза скосил — а из Коли будто воздух выпустили — обмяк, сгорбился.

— Уф, — шепчет, — пронесло. А то вчера, по приезде, ему не до меня было, а сегодня, думал, точно огребу свое по полной… со скипидаром и иголками патефонными.

— А за какие хоть грехи? — интересуюсь. — И чего тогда ты тут валяешься? Бежал бы, глядишь, чего бы и поправить успел.

— В том-то и дело, что не за грехи, — вздыхает Рязань. — За грехи-то он бы меня сразу и на месте… А вот плановая… для профилактики, так сказать… это мне светит.

— Как его звать-то? — спрашиваю.

— Клименко, — тоскливо так говорит Коля, — Павел Ефремович. Комбриг. Сюда еще в 41-м угодил. Он в свите состоит, навроде начштаба, ну и за всех наших, иномирцев, отвечает. Суровый мужик.