— К сведенью некоторых, — продолжает Елика, — это был не простой кусок ткани, а магический артефакт.

— Надо же, — вздыхаю. — Кто ж знал? Продырявился совсем как обычный.

— Ну что, пошли?

— Погодите, — говорит Рязань. — Застращал ты меня, разведка, своими предосторожностями.

Прошел он в угол комнаты, заскрежетал там чем-то. Пыли сразу такое облако взлетело, что Кольку в нем и не видно почти, только чих молодецкий доносится.

Вылез он из него и тащит, нельзя же не сказать, меч. Длиной эта сабля метра полтора, так что держать ее в руках как положено, лезвием вверх, у Кольки не получается — потолок мешает. Наоборот, впрочем, тоже, только на этот раз по причине пола. Лезвие изогнутое, волнистое, отчего напоминает мне этот меч исключительно штопор.

— И как же ты, — интересуюсь, — с эдаким ломом здесь орудовать собрался, а? Тебе же размахнуться — коридора не хватит!

— Апчхи, разберемся, — сипит Колька.

— Ну-ну.

Пошли. Впереди Елика с ее шариком ручным, следом я с «ТТ». Кара лук свой новый на изготовку взяла, а Рязань я в самый тыл задвинул. А то — есть там кто или нет, это пока неизвестно, а вот если он начнет со своей железкой Василия Ивановича изображать — точно кого-нибудь порежет.

Ладно. Шагнули мы с магичкой через порог, посмотрели дружно по сторонам, потом друг на друга.

— И? — осведомляется Елика. Ласковым таким голоском, нежным. — Где оно?

— Хороший вопрос, — отзываюсь. — Кто б ответить взялся?

Ежкин кот, думаю, неужели и в самом деле привиделось?

Осмотрелся еще раз, обстоятельней — и тут до меня дошло.

— На пол, — говорю, — гляньте, ваше магичество.

Елика глаза опустила, потом снова на меня подняла. Более злобные, чем до этого.

— И что?

— Ничего не заметила?

— Нет. А что, позвольте узнать, должна была заметить?