— Когда мы пошли проверять вас, нашли тебя вырубленным… и ее подле тебя с клинком в руке. Она, как безумная кошка, на меня бросалась, не подпускала к тебе — с трудом ее от тебя оторвал.

— Моя Агнешка?

— Не ждал такого от своей Агнешки? Никто не ждал, Вайнер. За счет этого она тебе жизнь и спасла. Нам нужно срочно спрятать трупы и скрыться. Иди успокой ее скорее. Меня она не слушает.

Опершись на его руку, я поднялся и осмотрелся. Агнешка сидит у стены и молча глядит сухими глазами на замаранные кровью руки. Подошел к девушке и с трудом опустился перед ней на одно, еще не окончательно переклинившее, колено. Не время ругать ее и выговаривать за непослушание.

— Агнешка, я тебе жизнью обязан.

Она подняла на меня глаза и схватила мою руку. Она впилась в мою руку обеими руками так отчаянно, что причинила мне изрядную боль, но я решил терпеливо ждать, когда она ослабит хватку и не рваться.

— Это было необходимо… Верно, Вольф? Я не могла поступить иначе… Правда, Вольф? Я не имела права поступить иначе… Я ведь права, Вольф?

— Конечно, ты права. Ты все сделала правильно. Так было нужно. Для дела.

— Для дела? Для тебя, Вольф. Я не могла смотреть, как они… Они били тебя у меня на глазах и… Они бы убили тебя…

— Убили бы. И тебя, и меня. Или сдали бы нас обоих, недобитых. А нам попасть в плен — равно погибнуть. В чьи бы когти мы ни попали — нас будет ждать один конец. Все руки, в которые мы можем попасть, — руки старухи с косой. Ты поступила правильно и сделала все, что должна была сделать. Ты справилась и спасла от смертельной опасности нас всех, включая Войцеха и Шлегеля.

— О боже… Я убийца…

— Как все мы, — и я, и Войцех, и Шлегель. С этого часа ты такая же, как мы, — защищающие себя, своих людей и свою страну бойцы. Ты подумаешь и поймешь, наконец, что воины убивают в бою, а мясники забивают на бойне. Ты найдешь разницу. Только думать об этом ты будешь позже, когда мы выберемся из беды.

— О боже…

— Бог простит, судьба пощадит. А поле бранное нам никто расчистить не поможет. Место, может, для побоища и подходящее, но нам на нем задерживаться нельзя. Надо следы заметать и уходить. Так что скрепляй дух и собирай силы. Думать будешь обо всем, что душу травит, когда скроемся. Ясно?

Она резко вздохнула и залилась слезами — значит, ее отпускает… скоро она отойдет от мук совести и сможет идти. Я постарался освободить свою растерзанную руку, но девушка только крепче сцепила пальцы.

— Отпусти. Мне надо помочь Шлегелю.

— Я не могу разжать пальцы…

— Разжимай. Медленно.

Шлегель трудится, как пчела, — так же безразлично и терпеливо. Он стащил к стене тела, засыпал кровавые ручьи мелким щебнем, скрутил решетку и осмотрел сточную трубу. Я обшарил трупы — знаю, что Шлегель обыскал их аккуратно, но я его словам не доверяю. При мертвецах не оказалось ничего наталкивающего на подозрительные мысли. Шлегель мог что-то скрыть и спрятать, но его я решил проверить позже, а пока — просто присматривать за ним. Пусть он и взял у них что-то, — ему от этого незаметно от меня не избавиться.