И Гумилев погрозил пальцем Джею-Ти, который уже снимал с плеча автомат.

Они двигались без остановок. Форсировали почти пересохшую речушку, потом перебрались через небольшое плато, когда-то ставшее ареной кровавой битвы: вокруг валялось не меньше десятка одетых в тряпье скелетов, ржавое оружие, стреляные гильзы, распотрошенные людьми или зверями рюкзаки и сумки.

— Может, мелкие банды поцапались, а может, чокнутые… — безразлично сообщил Роулинсон, поддевая ногой лежащий на земле «калашников» без магазина. — Тут чего только не творилось…

— Вы нам еще будете рассказывать, полковник, — не удержался Шибанов.

— Ах, да. Извините, tovarishch… — рассеянно сказал Роулинсон.

Гумилев подумал, что история происходившего на Закрытой Территории всегда будет покрыта белыми пятнами. Вымершие и уничтоженные города, самозваные вожди и генералы, битвы, о которых никто никогда не узнает… А в целом все пришло к закономерному результату — схватке двух пауков в банке. Деваться им из банки некуда, приходится сражаться между собой. Победителю достанется все — то есть банка в безраздельное владение. И так получилось, что им пришлось выбирать, какой из пауков более мерзок, чтобы помочь второму…

— Полковник, а что вы будете делать после всего этого? — неожиданно для себя спросил Андрей.

Роулинсон привычным движением поправил бинты.

— После чего «всего этого»?

— Скажем, Макриди проиграет. Потом мы свяжемся с ООН, Тарасов разберется с вакциной, в периметре откроют коридор…

— А, вот вы о чем? Ну, во-первых, я не до конца уверен, что доживу до этих прекрасных дней. А во-вторых, если доживу, то вы вместе с господином хоккеистом сделаете все, чтобы засадить меня в тюрьму до скончания веков. Если мистер Тарасофф, как вы его называете, меня вылечит, то я могу просидеть долго. Лет двадцать, не меньше.

— Почему-то мне кажется, что с учетом экстремальных обстоятельств на многое придется закрыть глаза. Иначе придется сажать по тюрьмам десятки тысяч людей.

— Полагаете? — Роулинсон покосился на Гумилева с интересом. — Думаете, будет амнистия?

— Думаю, что валяться на пляже Флориды вас никто не отпустит, но и в тюрьму не посадят. Станете восстанавливать разрушенную инфраструктуру.

— Это ваш русский подход — отправлять на лесоповал или в рудники, tovarishch. У нас преступника всегда старались или сразу поджарить на электрическом стуле, или усадить в кутузку, чтобы он на деньги налогоплательщиков жрал там в три горла и качался на тренажерах. Но ход ваших мыслей мне нравится… В самом деле, если с лекарством от вируса у вас выгорит, то ооновцы примчатся сюда на всех парусах расставлять свои палатки и раздавать мешки с гуманитарным рисом. Они это любят. Организация в целом никчемная, но впечатляет. Нам вот туда, между двумя скалами, — резко сменив тему разговора, указал направление Роулинсон. — И осторожно, там могут быть передовые посты.