– Спроси об этом у Странника, что владеет твоим миром, – предложила Нехневен.

– Я много раз натыкался на его следы, но никогда не встречал его самого.

– Как и мы, – вздохнул Каллах.

– Я пойду, – сказал незнакомец.

Все, даже Лафад и недовольно бормочущий что-то карлик отправились через весь зал проводить его к нужной двери. Другие боги оставляли свои занятия и оборачивались сказать ему несколько слов, и каждое второе было предложением остаться. Некоторые присоединялись к процессии, и в конце концов у двери образовалась настоящая давка. Каким-то образом Рольван оказался лицом с лицу с незнакомцем и снова, уже в третий раз, ощутил его мрачную силу и притяжение, исходившее от него. Всего на несколько мгновений собственные надежды и переживания показались ничего не значащими, а мысль, что этот человек сейчас исчезнет в открывшемся проеме и Рольван так ничего о нем и не узнает – невыносимой. Он раскрыл рот, еще не зная, что собирается сказать. Гвейр опередил его.

– Мы не успели поблагодарить тебя, – сказал он. – Там, на холме, ты спас нашу жизнь.

Тень улыбки скользнула по губам незнакомца:

– Я расслышал твои слова и в прошлый раз.

– Куда бы ты ни спешил, позволь пожелать тебе удачи, – добавил Рольван, так и не нашедший лучших слов.

Незнакомец уже отвернулся от них к Каллаху, когда Гвейр вдруг словно решился:

– Позволь, я задам тебе вопрос?

Незнакомец с удивлением обернулся.

– Да?

– Тот, к кому ты боишься опоздать, так что даже отказываешься остаться с богами… Кто он?

Человек в блестящей одежде нахмурился, и Рольван решил, что он не ответит. Но он сказал:

– Я зову его своим братом и своим повелителем. И то и другое – правда.

– Он бог?

И тогда незнакомец улыбнулся по-настоящему, с печалью и теплотой:

– Он самый обыкновенный человек.

Он обнял Каллаха, затем Нехневен. Почтительно кивнул коронованному богу и шагнул в туман, тут же сомкнувшийся за его спиной. Уходя, он произнес одно слово, вероятно, чье-то имя. Он выдохнул его, словно клич или девиз, и это слово отдалось в ушах усиленным эхом. Рольван повторил его про себя: «Эриан!» Он так же, как и Гвейр, хотел бы знать, что за тайна скрывается за этим словом, за мрачным видом и нечеловеческим могуществом незнакомца. Но проем уже затянулся серым камнем, сделавшись неотличимым от множества других.