– И почему ты думаешь, старик, что я хочу слушать весь этот бред?

– Потому что это твоя природа. Ты ищешь власть и силу, ищешь не в себе, а в других. Ты удивишься тому, как просто возвеличиться и обрести свободу, о чем ты так мечтаешь. Тебя не остановят принципы, их у тебя нет. Ты легко сменял одного владельца на другого, но никогда еще не был предоставлен самому себе. Вот, что я хочу тебе предложить.

– Какая щедрость, – Закария бросил взгляд исподлобья на Элиану и снова – на старика. – А что мне помешает предать и вас?

Натан бен-Исаак тихо рассмеялся, удивив тем самым пленника больше, чем все случившееся с ним за последнее время.

– Какая наивность, мальчик! Предать можно лишь того, кто тебе доверяет. А никто здесь не доверится тебе. Никогда.

Натан бен-Исаак положил свитки возле свечи.

– Можешь их сжечь, съесть или разорвать на части. А можешь прочесть. Это копии, и ты не нанесешь нам вреда. Но, возможно, развлечешь себя новыми знаниями. Надеюсь, ты умеешь читать.

Натан бен-Исаак двинулся к выходу, Элиана безмолвно пошла за ним. Пленный лучник провожал их взглядом, в котором блекла насмешка и презрение. Он огляделся, затравленно осмотрел тесных четыре угла, в которых его оставляли.

– Эй! Ты, девка!

Натан бен-Исаак чуть обернулся к своей ученице, но не стал останавливаться, и первым вышел в двери. Элиана же задержалась. Она спиной ощущала языки пламени дикой ненависти запертого зверя. Не оглянулась.

– Вспомнишь мое имя – позовешь.

* * *

Элиана нагнала учителя на лестнице и едва вытерпела, пока они не вышли на свежий воздух из подземелья. Ей в лицо дохнул теплый ветер, неся пыль и сорванные с ветвей листья. Небо затягивало темнеющей дымкой, сильные порывы грозили перерасти в ураган.

– И этого человека вы кладете мне в постель?! – воскликнула Элиана, обгоняя учителя.

Она не обратила внимания на проходящих мимо послушников, остановившихся после ее слов.

– И снова ты недовольна, – вздохнул Натан бен-Исаак. – То проклинаешь себя за бездетность, то недовольна лекарством.

– Да мне на это лекарство смотреть противно! Может, и лучше остаться пустой? Зачем мне лишние хлопоты?

– Затем, что дитя это не только твоё, – строго сказал старик. – Ему уготована великая роль. Он станет новым символом нашего общества. Символом веры.

– В собачью дырку все символы! – выкрикнула она эмоционально.

Ветер подхватил ее слова, понес над крышами. Она прикрыла глаза. Мягкие кудри волос упали ей на лицо, на темных ресницах золотом блестели крошечные пылинки. Послышался тяжелый вздох.