Странно говорить о себе в третьем лице, но все же:

– Она остается.

Между нами только молний и не хватало, такое было напряжение!

– И чего ты здесь забыла?

– Ну зачем так грубо, Громов? – возмутился Андрей. – Как ты разговариваешь с девушкой? Совсем разучился вежливости что ли? Простите его, Анечка…

Я лишь отмахнулась от оправданий блондина, не отпуская взглядом угрюмого байкера.

– Материал я здесь забыла, господин Громов Даниил…

– Александрович, – подсказал Андрей. – Тоже следователь по особо важным. Но вы, наверняка, это уже знаете, раз сотрудничали.

– Да-да, Александрович, – исправилась я, не забыв добавить: – И не вам мне приказывать, понятно?

Даниил поджал губы, словно бы изо всех сил сдерживался от крепких ругательств. Хотя… Может, и сдерживался. Мне ли знать, что у него там за душой?

– Материал? Какой же материал, фея моего сердца? – попытался вернуть себе внимание Андрей.

– Желательно сенсационный.

Даниил хмыкнул. Его напарник, наоборот, нахмурился и даже показательно отодвинулся от меня.

– Аня Машкова, – я показала им новенькую корочку из редакции. – Журналист газеты «Неделька». Приятно познакомиться, господа. Так что мы здесь имеем?

– Мы здесь работаем, а вы – мешаете, проваливайте давайте, пока на трое суток не загремели до выяснения обстоятельств, – грубо рявкнул Андрей.

И куда только вся его обходительность делась? Точно волк в овечьей шкуре!

– А что тут выяснять? У меня редакционное задание, господа следователи, и по закону вы не имеете права препятствовать прессе. Или законы вам уже не указ?

– Это не фея, Громов, это настоящая акула пера, – пренебрежительно кинул Куликов.– Правильно мама меня учила, что внешность бывает обманчива.

– У вас очень мудрая мама, – поддакнула я.

– Где ты с ней пересекался? – блондин показательно меня игнорировал, обращаясь только к напарнику.