Его глазам предстал монолитный город, выдолбленный много веков назад в горе из черного камня. Этот город с несметным числом галерей, окон и террас, испускавших ярко-красный свет, с чудными горгульями, выступающими на каждом ярусе, напоминал гигантский человеческий муравейник, устремленный к бархатистому небу туманности. Взгляд Чейна скользил все выше и выше, туда, откуда несся монотонно пульсирующий гул.

Он вошел в огромный арочный проход, сделанный в подножии города-горы. В проходе были массивные металлические двери, которые могли закрываться в случае обороны, но, видимо, так давно не сдвигались с места и так заржавели, что вычеканенные на них изображения правителей, воинов, танцовщиц и каких-то странных зверей помутнели, покрылись пятнами.

Чейн начал подниматься по широкой каменной стенке, а не по автомобильной дороге, которая вилась рядом. И сразу же ощутил вокруг себя кипение жизни, суматошный гвалт: тут были люди и нелюди, хараловцы из человеческого рода и гуманоиды-аборигены, слышались самые различные голоса: высокие и низкие, гортанные и хриплые. Под ярко-красными огнями бурлила толпа, то и дело расступавшаяся, чтобы пропустить очередного волосатого гуманоида, тащившего на базар мычавшее, неуклюжее, нелепого вида животное. Из ресторанчиков в галереях несло дымом и запахом странной пищи, то и дело слышались выкрики бродячих уличных продавцов, предлагавших свои товары, и над всем этим висело монотонное завывание множества хараловских флейт, отражавшееся многократным эхом.

Хараловцы человеческого происхождения были стройными, очень высокими — не ниже семи футов. На Чейна они взирали сверху вниз, и на их бледно-голубых лицах было написано нескрываемое презрение. Женщины отворачивались от него, будто заметили что-то скверное, а мужчины отпускали в его адрес остроты и издевательски хохотали. Один мальчуган в неуклюжем, перепачканном одеянии увязался за Чейном, демонстрируя за его спиной, что даже он на несколько дюймов выше взрослого землянина, тем самым подогревая язвительное хихиканье. Эта игра была подхвачена другими подростками, и чем выше взбирался Чейн, тем длиннее становился кортеж насмешников.

Чейн не обращал на них внимания, поднимаясь все на новые ярусы, мальчишкам вскоре это наскучило, и они отстали.

В этом городе было бы плохо грабить, подумал Чейн. Галереи могут легко стать ловушкой.

Он вспомнил, что уже больше не варновец и ему не придется участвовать в рейдах Звездных Волков.

Около одного из прилавков Чейн остановился и купил чашечку обжигающе кислого хмельного напитка. Когда он закончил пить, обслуживающий хараловец забрал чашку и начал демонстративно, под хохот толпы, мыть и скоблить ее щеткой.