Он словно знал, куда надо идти. В полной темноте он – в отличие от меня – ни разу не споткнувшись и не ошибившись поворотом, вышел к широкой лестнице. В итоге я схватила его за край пальто и старалась почувствовать его скорость и ритм, чтобы повторить их – отчасти даже получалось. Мы поднялись выше третьего этажа – к люку на чердак – там оказалось открыто, и через пару минут уже ползли по крутому скату в сторону пылающего дома.

Наше здание было выше на пару метров. Испанец, не раздумывая, спокойно спрыгнул на парящий металл крыши горящего дома, а я задержалась. Не то чтобы мне было страшно – просто смерть смерти рознь. Одно дело – тебя в мгновение ока размазывает по стене фурой, и совсем другое – когда ты задыхаешься в дыму, пока твое тело лижет огонь.

Испанец прошел уже полтора десятка шагов, когда я решилась и полезла вниз. Я легла на живот, свесила ноги и только собиралась повиснуть на руках и прыгнуть, когда рядом со мной зацепился руками и свободно подтянулся вверх мой невозмутимый спутник.

Он подал мне руку и помог подняться. Я оглянулась на горящий дом – он был таким же дымящимся, угрюмым и горячим.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

Он кивнул на крышу. Прямо на наших глазах она вдруг изогнулась и начала проваливаться вниз, а потом просто рухнула, а вверх метнулись языки пламени и множество мелких горящих кусочков дерева. Я поежилась от мысли, что могла бы быть там.

– Ты знал?

Он кивнул. Потом закрыл глаза и нахмурился. В свете пламени он был потрясающе красив. Ну, то есть он изначально был не в моем вкусе. Мне не нравятся сероглазые с большими носами. Мне нравятся с карими глазами и тонкими чертами лица. Но вот сейчас, в свете зарева, когда рядом летят мотыльками тлеющие кусочки трухлявой древесины, он был словно божество, проигравшее битву за небесный трон.

Я восхищалась и жалела его одновременно. У меня даже мелькнула мысль о том, что смесь жалости и восхищения – это почти любовь. Если бы он был чуть пониже, я бы наверняка даже его поцеловала.

Но вместо этого пришлось ткнуть его в бок.

– Пошли уже. Поищем другие трагедии.

– Я не успел. Я умру. Если будет опасность, я постараюсь спасти жертву. Я не приспособлен.

Этот металлический голос в сочетании с его трагической миной был таким трогательным! Я ущипнула себя, проговаривая: «Только не сейчас, Оксана, ну совсем же не время!»

– Слушай, а обязательно, чтобы умер именно человек? Скажем, если насильственно умрет животное? Например, бычок или корова?

– У вас убивают животных?

Голос из телефона был бесстрастен, но на лице отразилось такое удивление, что я поспешила объяснить: