– Демоны! Кэн, ты ведь тоже стремился к этому! Ты ведь тоже хотел, чтобы «счастливчики» оказались на воле!

– Тогда они еще не были «счастливчиками», – медленно проговорил Брат. – А Кэн был совсем другим человеком. Какая, в общем, разница? – добавил он. – От нас сейчас уже ничего не зависит. Ситуация такова, что наши действия ничего не решат, какими бы они ни были. Вернее, решить, конечно, могут, но лишь ухудшив положение.

– Скажи, тебе так надоело жить?

– Так – надоело, – с нажимом произнес Брат. – А по-другому пока не получается. Или – уже. Не знаю. Тэсса покачала головой:

– Мы попадали в передряги и покруче, чем эта. И никогда не отчаивались. Так почему же теперь?..

– Все изменилось. – Кэн отложил оселок и посмотрел на лезвие, проверяя его состояние. – Братства больше нет, нет в том виде, в котором оно существовало все эти годы. Братство мертво, Тэсса. Мы убили его.

– А кто же тогда, по-твоему, все эти люди вокруг, которые пошли сюда вместе с нами? Чужаки? Он невозмутимо взглянул на нее:

– Зачем же «чужаки»? Совсем нет. Но это и не Братство Вольных Клинков, каким оно было изначально. Нас слишком много собрано в одном месте, и мы слишком разные и… слишком враждебно относимся друг к другу, чтобы Братство могло выжить. Эта общность людей еще будет существовать (если мы переживем войну), но уже никогда снова не станет тем, чем была.

Он знает?

– И не пытайся оживить мертвеца. Все известные мне истории о подобных вещах заканчивались одинаково плохо. – Кэн вложил меч в ножны и посмотрел в лицо воительнице. – Сегодня решающая ночь. Если Пресветлый захочет сбежать, позволь ему совершить это. Мы попробуем выжить и без него.

– Не обманывай себя. Если хумины сделают с нами то же, что и с Юго-Западной, мы просто сойдем с ума и перегрызем друг другу глотки.

Кэн невесело усмехнулся:

– По крайней мере, будем знать, что сделали это по принуждению, а не добровольно.

Тэссе впервые за очень долгое время захотелось закричать дурным голосом и швырнуть в Брата чем-нибудь тяжелым. Он был совершенно невыносим!

– Мне кажется, у тебя депрессия, – сообщила она. – Попробуй с этим справиться, все-таки ты руководишь людьми. Воительница поднялась, чтобы уйти.

– Видят Боги, ты так ничего и не поняла.

Последнее слово, само собой, осталось за ним.

/смещение – круглые отсвечивающие глаза хищника во тьме/

Лазарет Северо-Западной располагался внизу, почти над самым туннелем, связывавшим ее с южной башней. Поэтому сегодня здесь было шумновато.

Мабор передернулся, как от сильного холода, порой пробирающего на рассвете так, что поневоле шаришь рукой в поисках чего-нибудь, чем можно укрыться. В Могилах, как правило, рука ничего не находила.