Я вцепился глазами в плакат. По-белорусски написано!

Беларусь!

Дверь – открытая, ее никто не сторожил, и в дверной проем мы трое протиснулись с трудом. Впереди еще одна дверь, тоже приоткрытая, и выход в какое-то высокое помещение – отсюда вижу. Едва слышный шум, такой, который сопровождает труд людей. И еще какой-то ритмичный стук мотора и сипение.

Коридор кончился быстро, и я увидел то, от чего у меня перехватило дыхание.

Это было помещение, большое, с высоченным, под десяток метров, потолком и с кран-балкой, в него могло поместиться десятка три легковушек. Но их было всего с десяток, из них восемь бусов, только две легковые. Стук мотора и шипение раздавались от генератора сжатого воздуха, он нагнетал воздух в баллон, а затем сжатый воздух по шлангу подавался в распылитель. Распылитель держал человек в халате и наносил через трафарет какую-то надпись на борт желтоватого «Фольксвагена Транспортера», бронированного, только что крашенного, – стекла его были закрыты бумагой, чтобы краска не попала. Остатки краски виднелись на полу: значит, красили здесь.

Место это было явно деревенской машинно-тракторной станцией, большой. Я это знаю, я в детстве в деревне отдыхал, такого навидался.

Жрать хочу!!!

Людей в помещении было десятков пять, не меньше. Кто-то ходил у машин, но большинство собрались в задней части помещения, они снаряжались. Снаряжение было разложено перед ними на мешках, и от одного его вида по спине потек холодный пот. Глаз зацепился сначала за пулеметы Калашникова… их было несколько, не один, затем – за спаренные вьюки «Шмелей». Я видел, как заряд «Шмеля» попал в БМП – ее перевернуло от взрыва…

Эти двое поволокли меня дальше, подвели к командиру – тот стоял к нам спиной и о чем-то говорил по телефону. Придется подождать.

Следом за нами, со стороны разложенного на полу на мешках снаряжения, подошел чеченец. Я сразу понял, что это чеченец, – слишком долго пробыл там, сумею отличить практически любую кавказскую национальность. На нем был тяжелый штурмовой бронежилет с защитой паха, горжеткой, американскими бронированными наколенниками и, видимо, самодельной защитой рук и ног. Шлем «Алтын» под мышкой, автомат – сбоку на одноточечном ремне. Боеприпасы на поясе, сам бронежилет «чистый». Похоже, что один из последних вариантов «Ратника», там жизненно важные органы прикрывают пластины керамической наноброни, которые не пробивает триста тридцать восьмой «Лапуа».

Командир повернулся к нему.

– Ахмед, хьюна хумам ца хила?[42]

– Дик ду, – сказал он, с любопытством разглядывая меня, впрочем, без агрессии и ненависти в глазах.