Докладывать взялся советник по национальной безопасности.

– Господин президент, несколько часов назад группа хорошо вооруженных террористов захватила американское посольство в Минске. Сейчас они закрепились в здании, требований пока не выдвинули.

– Подтверждение есть?

– Да, сэр. Один из морских пехотинцев покинул территорию посольства и вышел с нами на связь…

– Что значит – покинул территорию посольства?

– Сэр, его послали оценить обстановку на улице. Он видел нападение и пытался противостоять, но сделать ничего не смог. По его словам, это были хорошо вооруженные и подготовленные боевики в количестве не менее пятнадцати человек. Спутниковые снимки показывают, что периметр посольства нарушен, на территории видны трупы. Извините, сэр.

– Чьи трупы?

– Скорее всего, морских пехотинцев, сэр.

Президент провел руками по лицу.

– Кто это сделал?

– Мы не знаем, сэр. Предположений много – это могут быть и чеченские террористы, и белорусские хардлайнеры, и пророссийские боевики, и украинские сепаратисты с территории России. Кто угодно.

– Кто-то взял на себя ответственность?

– Нет, сэр.

…

– Что происходит в Беларуси? – Президент вспомнил про происходящее там. – У нас есть кто-то, к кому мы можем обратиться? Или эта страна идет ко дну и вот-вот превратится во второй Афганистан?

На сей раз ответил вице-президент:

– Нет, сэр. Мы не знаем, к кому обратиться. Мы поддерживаем контакт с белорусским послом в Вашингтоне, но он не получает надлежащих ответов на свои запросы из Минска. Президент Лукашенко, возможно, ранен и находится в госпитале, возможно, убит – мы не знаем его судьбу. В центре города продолжается митинг, правда, полиция держит ситуацию под контролем. Армия также под контролем, но мы не знаем, под чьим. Военные подразделения перемещаются из пунктов постоянной дислокации, берут под контроль трассы и столицы штатов, активность переговоров очень высокая, но кто ими командует – непонятно. Разведка предполагает, что контроль белорусской армии может осуществляться прямо из Москвы, из центра боевого управления армией России. Белоруссия входит в ОДКБ, многие офицеры говорят по-русски и являются приверженцами жесткой линии. Не исключено, что Россия уже взяла эту страну под свой контроль – не политический, но военный.

– А оппозиция?

– Сэр, они проводят митинг, – сказал госсекретарь, – но они деморализованы. В отличие от Украины, у них нет прямого объекта для ненависти. Они не знают, стоит ненавидеть диктатора или он уже умер и ненавидеть его нет никого смысла. Полиция и КГБ применили к ним брутальное насилие, когда они пошли штурмовать здание КГБ, мы предполагаем, что речь идет о каком-то типе нелетального оружия большой мощности, возможно, инфразвукового, которое мы используем для защиты своих баз. В отличие от Украины, большая часть Минска им не поверила и не оказывает помощь.