– Идея хорошая, – пробился сквозь его мысли голос Киприянова, – вызови ко мне полковника Малютина.

Иван кивнул и, достав из кармана рацию, вызвал начальника охраны, одного из двоих спецов, оставшихся от старого состава кремлёвской охраны. Через две минуты дверь распахнулась, и в сопровождении личного телохранителя Киприянова появился моложавый полковник. Ему было около сорока, сухой, подтянутый, с цепким взглядом профессионала, ощупывающим каждый уголок президентского кабинета.

– Вызывали, Семён Игоревич?

– Готовь на завтра план мероприятий, нужно встретиться с народом, успокоить человеков по-отечески.

– Где? – с изумлением разглядывая Киприянова, поинтересовался полковник.

– Иван предлагает в Большом театре. Сможешь обеспечить безопасность?

– Теоретически, – нахмурился Малютин, – такие вещи не делаются за день, на это требуется время, и немало. Ситуация в городе сложная, у старого президента график был расписан на месяц вперед.

– Полковник, на носу война, в городе бесчинствуют банды, мне нужно успокоить людей, а то скоро явятся они ко мне с вилами и факелами. Неужели так сложно оцепить один район, профильтровать людей и дать нам пару часов на болтовню?

– Не это самое сложное, – спокойно заметил Малютин, – нужны профи перекрыть пути подхода к месту мероприятия, снайперы, чтобы контролировать окна близлежащих домов. Ваша охрана неплоха на закрытой территории, где в принципе нет посторонних, но они никогда не работали «в поле», они солдаты, а не телохранители.

Киприянов озадаченно посмотрел на Ивана.

– Что скажешь?

– Полковник прав, но я тоже прав, нельзя допустить повторения того, что произошло неделю назад.

Киприянов скривился. Мирная демонстрация, в основном из женщин, шла к Кремлю, чтобы просить нового правителя накормить голодных, в Москве уже начинался голод, не работали магазины, кольцо с брильянтом меняли на банку кильки в томате. Новый начальник московской полиции долго не стал раскачиваться и дубинками разогнал несанкционированный митинг. Две женщины погибли, ещё две были доставлены в больницу с тяжёлыми травмами. После этого на стенах домов стали появляться призывы к свержению кровопийцы Киприянова. Недалекий диктатор видел решение своих проблем в приведении к покорности мятежных областей, он свято уверовал, что, как только недовольные будут задавлены, в Москву потекут молочные реки.

– Готовь выезд, полковник, – приказал он, – мне нужно время. Для этого надо успокоить людей. А ты, – он повернулся к Ивану, – готовь речь и заявление для телевидения.

Нестеров кивнул и вышел, вслед ему раздался крик генерала: «И про баню не забудь!»