– Тогда и вы называйте меня просто Франц.

Побег был назначен на следующую ночь. С наступлением темноты обитатели шалашей с соблюдением полнейшей тишины должны покинуть посёлок и собраться в километре южнее и западнее его, на опушке леса. Идти следовало налегке, взяв с собой лишь одежду, продовольствие, котлы для приготовления пищи и пару рыболовных сетей.

Франц возвратился в Грюненсдорф, а Игорь и Курт оставили своё лежбище и углубились в лесную чащу.

К вечеру следующего дня оба они вместе с Тарзаном уже были в назначенном месте. Закатилось солнце, сгустились сумерки, долину окутала полная тьма. Дотронувшись нечаянно до Курта, Игорь ощутил, как того бьёт крупная непрестанная дрожь.

– Не волнуйтесь, всё будет хорошо, уверяю вас.

– Я стараюсь не волноваться, но какая-то субстанция внутри меня не подчиняется моим мысленным приказам.

Франц появился во главе группы из двадцати человек. Среди них были три женщины с детьми от шести до десяти лет, одна с грудным младенцем, остальные – мужчины. Большинство сразу же уселись, экономя силы для дальнего пути. Спустя четверть часа подошли ещё двенадцать посельчан.

Подождали ещё немного.

– Почему-то остальные задерживаются, – тихо проговорил староста. Его голос выдавал нервное напряжение. – Пойду в посёлок, узнаю, в чём дело.

Игорь не стал возражать. Он сказал Курту, чтобы тот вёл собравшихся людей по заранее намеченному маршруту вдоль леса, где был довольно ровный рельеф местности.

– У белой меловой горы остановитесь, и ждите нас до восхода луны. Если мы к тому времени не появимся, двигайтесь самостоятельно лесом до того брода, где мы стояли лагерем. Если же мы и там не нагоним вас, переправляйтесь через приток и идите до самой стоянки шхуны. Но это – крайний случай. Я надеюсь, что всё обойдётся и мы вместе благополучно доберёмся до корабля.

Курт произнёс несколько слов, обращаясь к посельчанам; они зашевелились, подымаясь, и скоро, ведомые своим предводителем, скрылись во тьме.

Игорь остался один с Тарзаном. Он лежал, обратившись к посёлку и держа под рукой карабин. Пёс расположился по другую его руку и не проявлял никаких признаков беспокойства.

Внешне был спокоен и Игорь, но он чувствовал какую-то душевную тягость. Он стал доискиваться до причины столь непривычного для себя внутреннего состояния и понял, что это – ответственность за судьбы десятков людей, которые по его инициативе подвергаются смертельной опасности. Может, лучше было бы не организовывать никакого побега, а прийти к Гросхаузу с несколькими моряками, обложить его кругом и… что? Предъявить коммандос требование, мол, освобождайте своих рабов, они пойдут с нами? И какой был бы ответ? Да-а, ситуация.