Нет, Мила – это что-то другое в моей жизни, ее я пропустил дальше в запретные земли, куда дальше других женщин. Люблю? Может быть. Я просто не совсем знаю, как любят на самом деле, но хочу ее защищать и готов закрыть собой. Это любовь? Вот опять не знаю, но что-то в этом духе, наверное.

Какая она? Красивая? Ну страшной точно не назовешь, но и не красавица. Скорее хорошенькая. Фигура – да, красивая, грех спорить. Руки очень изящные, я всегда на них смотрю первым делом. Профиль интересный – чуть курносая и с забавно, по-капризному так, чуть выпяченной нижней губой. Скорее она просто полней верхней. Брови всегда удивленно подняты.

А еще с ней легко. Она как-то ненавязчиво заполняет собой любую пустоту, делая темное светлым, холодное теплым, жесткое мягким. Рядом с ней быть просто хочется.

Долгая речь. Для меня – долгая.

– Постарайся вообще не выходить до моего приезда, хорошо?

– Хорошо.

– Если пойдешь в паб, то сначала оглядись, потом быстро до их двери. И обратно так же. А лучше всего – через двор. Там постучишься, они тебя впустят.

– Хорошо, я через двор, – Мила улыбнулась. – Если пойду.

Я, к слову, обнаружил, что она поставила карабин у кровати со своей стороны. И поставила правильно, так, чтобы даже в полной темноте дотянуться безошибочно и спросонья не уронить. И патроны в его патронташе местами поменяла, не так, как я вставил, они теперь. Папа – охотник? Охотники такому не учат. Этому никто не учит, до этого люди сами доходят. Те, кому приходилось ждать опасности. Именно тогда начинают все так продумывать, до самой последней детальки.

И вот это мне кажется немного странным.

Клондайк. Самые события

Вторник. Утро

Когда мы подъехали к Юго-восточным воротам, еще ночь глухая стояла. Пятнадцать минут седьмого в декабре – самая что ни на есть ночь. Морозная, со стелющимся по дороге выхлопом, с еще едва отогревшимся салоном автомобиля. Мы с Дмитрием впереди, Саня с Платоном за нами. «Тревожные рюкзаки» рядком в багажнике, вместе с канистрами. В обрезиненных зажимах над головой у нас с Дмитрием винтовки, у Платона дробовик меж колен стоит. Еще винтовка в багажнике, в чехле. Если придется идти пешком, то ее понесет Саня. Для меня.

У въезда в накопитель стояли два грузовика, вполне свежий с виду КамАЗ и интересный грузовик, явно на базе полноприводного «Садко» – с коротким кузовом и пятиместной кабиной. Еще уазик с металлической крышей, на крыше багажник, груженный какими-то мешками, а сзади еще и прицеп. Не сломался бы. Желтый пазик, который шел рейсом, стоял пока у автостанции, принимая последних пассажиров. Ветер нес несильную поземку, закручивающуюся в свете фонарей. Одетые в полушубки комендачи проверяли кузова грузовиков.