— И я тебя люблю, Игорь.
Так чисто у нее это получилось, что я даже удивился. Должно быть, она попросила у нашего доброго доктора, чтобы он сказал, как будет звучать эта фраза по-русски, а потом долго и старательно ее заучивала.
Я обнимаю Мерседес и целую ее. Она вздыхает, и еще крепче прижимается ко мне. Похоже, что скоро мне придется заняться поиском обручальных колец.
Да, много где мне приходилось побывать, но вот на святой горе Афон как-то не довелось. Про Святую гору и ее монастыри уже здесь мне много рассказывал поручик Никитин. Долгими вечерами мы вели немало бесед о монастырях и скитах, о схимниках, живущих здесь подобно отшельникам первых веков христианства. Я хочу понять эту страну и это время, понять и полюбить.
И вот пришло время, и мы с поручиком, наконец, выбрались сюда, чтобы переговорить с игуменом русского Свято-Пантелеймоновского монастыря архимандритом Макарием. Никитин рассказал мне, что настоятель русский, родом из тульских торговых людей. На Афон он приехал в 1851 году, а через четверть века братия избрала его игуменом монастыря святого Пантелеймона.
Именно с ним поручик и посоветовал побеседовать насчет возможной кандидатуры нового Константинопольского патриарха. Среди монастырской братии и монахов, живущих в скитах, было немало русских. Нам хотелось, чтобы именно из их числа и был избран глава Православной церкви Югороссии. И это не простой каприз, не простое желание видеть на этом посту соотечественника, тому есть очень и очень веские причины.
Греческий каик, на котором мы отправились в путешествие, подошел к монастырской пристани, именуемой здесь «арсаной». Монастырь был расположен на пологих зеленых склонах Святой горы. Шатровые колокольни и купола с золочеными крестами были так похожи на церкви наших старых русских городов, что у меня даже сердце защемило от тоски по дому. Вот только когда я его еще увижу? Скорее всего, никогда. Наша родина со всеми ее бедами и радостями, достоинствами и недостатками осталась где-то там, за непроницаемой стеной времени. И, как ни хочется надеяться на обратное, пути назад нам уже нет.
Тем больше у нас оснований построить здесь свой, лучший мир. Мир, не знающий ни смут, ни разгула толерантности и гомосятины, ни международного терроризма, ни мировых войн, наконец. А пока нам, да и всему человечеству, нужен стопроцентно православный, уважаемый всеми Константинопольский патриарх. К тому же если учесть, что Московская патриархия ликвидирована Петром I и неизвестно когда возродится, Константинополь будет противовесом и католическому Риму, и протестантским странам, исповедующим иудо-христианство с его поклонением золотому тельцу.