Но нельзя было сказать, что путешествие Гринеру и Рику не нравилось. Оно было монотонным, да – но не скучным. Они тренировались в бое на мечах перед выездом, слушали рассказы Тео об Араханде, пока ехали, а перед сном общались за вечерним костром с караванщиками, которые оказались весьма неплохими людьми. Родом Нахрут был с востока Араханда, как и его напарники. Провинция Дайлут была бедна реками, садами и не могла похвастаться изящной культурой, как запад страны, но там находились каменоломни, где добывался мрамор, и потому бедной ее никак нельзя было назвать.

– Когда Рашид Семидесятый, дед нынешнего султана, замыслил ввести войска в Дайлут, – как-то Нахрут расщедрился на рассказ за ужином, – наши семьи, владевшие каменоломнями, восстали против него. Головы летели и там, и тут, но независимость мы отстояли. Поэтому мы и являемся провинцией, а не частью Араханда, как и Хонхор у Жемчужного берега. Только, в отличие от Тешверры, столицы Хонхора, мы поставляем не рабов, скакунов и развлечения, а мрамор. Ну и металлов чуть-чуть.

– А ты, смотрю, хорошо разбираешься в этом, уважаемый, – прищурилась Тео, хлебая кашу с кусочками вяленого мяса.

– Мой отец из Каменной семьи, Тахиза. – Пояснил Нахрут.

– Тогда что ты делаешь здесь, водя караваны? Не сочти за оскорбление, мне просто любопытно.

– Мне твой язык не страшен, женщина. Я младший сын, а братьев у меня четверо. – Дайлутец почесал брюхо. – Всем хлебных мест не хватило. Сначала я торговал с Аджирой, а пару лет назад встретил купца из Шенгаля, и он предложил мне высокую цену за черный мрамор…

– Так там мрамор, на тех пяти верблюдах? – не утерпел Гринер.

– Ты такой быстрый, юный самсех, что мой рот спотыкается, пытаясь поспеть за тобой, – проворчал караванщик.

Юноша не обиделся на то, что его обозвали «зайцем», догадавшись, что зря влез с расспросами о товаре, мало ли, может, купец не хочет раскрывать каких-то секретов.

– Я съездил в Шенгаль один раз, привез мрамор и обнаружил, что они очень высоко ценят кое-что, что у нас дома почти под ногами валяется. – Нахрут ухмыльнулся. – А теперь гадай, что это… может, это верблюжье дерьмо?

Караванщики расхохотались, а Нахрут вполне серьезно добавил:

– Только в тюки не лазай. Замечу – свяжу и оставлю на дороге, а на лбу «вор» вырежу.

– Да не буду я… – Гринер смутился и поспешил быстро доесть ужин.

Как и говорила Тео, через неделю или чуть больше, показалась пустыня. Гринер и раньше видел песок, но чтобы он был насыпан целыми холмами – впервые. Он заворожено въехал вслед за Риком на гребень первого бархана, и, как и бард, ахнул, завидев, что впереди таких еще сотни… а, может, тысячи.