До заката оставалось часов шесть-семь, вполне достаточно, чтобы выспаться. Улегшись в пахнущую пылью постель, Рик спросил у Тео:

– Джабир и правда мог тебя… казнить?

– Мог, – Тео скинула сапоги.

– Тогда почему ты мне не…

– Именно поэтому Рыжий. Именно поэтому… Если бы ты начал меня уговаривать – не уверена, что я не сдалась бы. И нам пришлось бы повернуть. Потому что только искреннее мое раскаяние и готовность отдать жизнь убедили Джабира, что я достойна этой самой жизни.

– Сколько же… – Рик хрипло вдохнул, осознав подоплеку. – Сколько хакаси здесь погибло?

– Я не считала. Но не меньше сотни.

– Но… как?

– Их разумом завладел древний артефакт. Они сошли с ума. Я украла артефакт в облике дракона, чтобы унести подальше – расстояние сводило на нет его действие… Они хотели его защитить, и напали. Я отбивалась. Но… – Тео приникла к груди барда и он обнял ее. – Смертей это не оправдывает. Всех тех людей не вернешь. Потому я и…

– Скажи, – после долгой паузы спросил Рик, – ты всю жизнь будешь меня удивлять?

– Я постараюсь, Рыжий… Давай спать.

Закатное солнце вызолотило лучами пещеру, в тенях скапливался багровый сумрак. Джабир вел магов и Рика долгими переходами сначала по поверхности пещеры; затем они нырнули вслед за ним в каменный коридор. Хакаси зажег факел, и некоторое время они шли лишь в небольшом круге света от его пламени.

– Пришли… – сказал Джабир, укрепляя факел в паз на стене. – Дальше будет светло.

Впереди что-то мерцало, переливалось перламутрово, словно лунный свет. Но, когда друзья прошли дальше, они увидели, что в большой пещере (не такой громадной, как главная) нет, как они ожидали, отверстия в потолке. Свет шел от кристаллов, которые росли из пола и стен, словно диковинные цветы. Воздух, казалось, искрился, а мягкий свет, который рождался в сердцевинах кристаллов, преломлялся в тысячах граней. Гринер ощутил нечто знакомое – похоже было на чувство, что охватило его, когда он увидел Розу. Но если тогда пела только она – сейчас на самом краю сознания звучал хор из сотен голосов. Радуги переливались, как поток, от одного камня к другому, словно играя, брызгали на лица пришедших отблесками синего, зеленого, розового… Пещера расширялась, затем сужалась и уходила дальше, и еще дальше, теряясь в переливах света, создавая хрустальный лабиринт.

– Это Камни Памяти, – сказал Джабир. – Все хакаси приходят сюда раз в год и оставляют слепки своих воспоминаний в этих кристаллах. Достаточно проникнуть внутрь, слиться с ними – и вы увидите и услышите все то, что пережили когда-то все хакаси.