Она кинулась на него, целясь мечом поверх щита. Слишком высоко, чтобы он нырнул под клинок, и он нырнул, но, как она и рассчитывала, поднял щит. А теперь – шаг в сторону, цепляем топором, верхней кромкой бороды Скифрова топора, по лезвию бегут письмена на пяти языках. Она хотела дернуть щит вниз, заставить его открыться, может, даже сорвать с руки – но просчиталась. Он взревел и резко дернул щит вверх, топор вылетел у нее из руки и, кувыркаясь, улетел высоко в воздух.

Однако в это мгновение тело его осталось без защиты, а Колючку учили бить и не сомневаться. Меч ее свистнул под нижней кромкой его щита и ударил в бок. Он чуть согнулся, переступил ногами. Острие пробило кольчугу и вошло в плоть.

Но удар не остановил его.

Он зарычал, отмахнул мечом, она попятилась, выпад, назад, он ударил снова, еще сильнее, сталь со свистом рассекла воздух, но она уже пятилась, не отпуская его глазами, и снова закружила вокруг.

Он развернулся к ней, и она увидела прореху в кольчуге, болтающиеся кольца и кровь в ране. И она видела, как он бережет бок, когда становится в стойку, и улыбнулась. В левой руке она теперь держала самый свой длинный кинжал.

Топор она потеряла, но в этой схватке победа – за ней.

* * *

О, теперь-то они ее славили. Как же, она ранила Гром-гиль-Горма! Мастер Хуннан вскинул вверх сжатый кулак, заревел одобрительно. Теперь-то воины, что еще недавно смотрели на нее сверху вниз, оглушительно колотили мечами в щиты, славя ее доблесть.

А те, кто умел складывать висы, уже наверняка нанизывал строки песни в честь ее победы. Они чувствовали вкус победы. А Бранд – нет. У него во рту стоял вкус страха. Сердце колотило о ребра, как молот Рин о наковальню. Он охал и дергался от каждого движения на площадке. И никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным. Он не мог творить добро. Не мог творить зло. Он вообще не мог ничего поделать!

Колючка рванулась вперед, ударила мечом под щит, да так быстро, что Бранд с трудом проследил за ней. Горм опустил щит, но она уже вскинулась и полоснула поверх щита кинжалом. Горм дернулся назад, отступил на шаг – через все его лицо, через подглазье, нос, щеку, протянулась красная полоса.

* * *

На нее снизошла радость битвы. Или это так действовал отвар отца Ярви.

Дыхание рвалось из груди, она плясала, не касаясь травы. Сладкая кровь во рту, кожа горит, как в огне. Она улыбнулась, так широко, что покрытые шрамами щеки чуть не лопнули.

Порез под глазом Горма кровил, по лицу, с перерубленного носа, змеились струйки крови, стекали в бороду.