А тут уже с пятого или шестого раза моё проклятие «Что б ты заморозился!» подействовало. Столик покрылся инеем! Да таким глубинным, ядрёным, что прикасающиеся пальцы обжигало холодом. Потрогал я его чуток и прошептал: «Розился…» Тут же мрамор стал совершенно нормальной, комнатной температуры.

Больше всего от содеянного мною радовался Димон. Попрыгал на месте, вскидывая правую руку вверх и восклицая нечто бравурное и непереводимое. Очень похожее, кстати, на скандируемое болельщиками «Спартак – чемпион!». И судя по его эмоциям, плоды моих усилий того стоили. Не говоря уже о том, что сами плоды появились так быстро и без всякого напряжения с моей стороны.

– Теперь тебе только и надо, что соизмерять собственную силу, вкладываемую в словесный удар, – поучал он меня чуть позже, обучая попутно, как разделить проклятие на продольные течения и как этими течениями оперировать.

– Нечего там соразмерять! – орал из иного мира фантом хозяина замка. – Вали на полную, парень! Главное теперь – держи рот на замке, когда на своих товарищей обозлишься. Ведь порой пароль деактивации может и не успеть спасти.

Худо-бедно, но чаще здорово и эффектно у меня стали получаться вполне весомые удары невидимой силой. Выставленный на мраморный столик полузавявший цветок то сочился влагой, то вял иссушенный, то начинал менять цвет стебля и листьев при пожелании задохнуться или застыть парализованным. И наш энтузиазм рос и ширился до тех пор, пока я не вспомнил о конголезийском проклятии, доставшемся мне от нашего сержанта.

– Слушай, Димон! Есть у меня одно витиеватое проклятие древних племён, можно его попробовать швырнуть в этот столик?

– Ну-у-у… попробуй. А что оно обозначает?

– Бог его знает! Утерянный язык, тёмные люди… Когда передавали белым – не объяснили. Но уж больно забористым выглядит.

– Ладно, давай! – поощрил меня мой преподаватель, но сам всё-таки на всякий случай отступил ещё шага на два назад, прямо мне за спину.

Ну я и дал. Прокашлялся, взмахнул для пущего усиления эмоций в сторону столика рукой и прокричал:

– Чанга бригасса!

И еле успел закрыть глаза от летящего песка, мелкой пыли и разного мусора. Такое впечатление было, что горшок с цветком попросту взорвался!

Ещё только начав протирать глаза, услышал визгливые восклицания не то испуганного, не то обиженного хозяина замка:

– Что же ты творишь?! Тебя же Димон учил вначале сдерживаться!!! – Не он ли мне совсем недавно советовал «валить на полную»? – И вали-ка ты… из моего замка! Вандал!!!

Прятавшийся за мной, а потому не протиравший глаза Чайревик рассмотрел ущерб несколько раньше меня.