Медный открыл рот. Англичанин усмехнулся уголком рта.

– Я любил одну девушку из вашей страны. И очень упорно учил русский! Но она стала не быть, и поэтому я просто говорю русским. Я не ошибаюсь?

– Да что вы! Валисджанс пошла к переводчикам. Пойдемте со мной.

– Мы ждем тебя в баре, – бросил Шкипер, понимающе глянув на англичанина, и тут же уточнил: – В суши-баре, слева от лестницы.

– Ага. Пойдем… пойдемте, мистер Кроу!

Они вышли из конференц-зала, где уже хозяйничали алжирцы из обслуги: прибирали стулья и смятые бумажки проспектов. Шкипер и Лис, сопровождаемые профессоршей, которая о чем-то возбужденно говорила, направились влево, а Медный и Кроу – к лестнице наверх. По дороге Медный не упустил случая полюбопытствовать:

– Так вы любите русских девушек, мистер Кроу?

Англичанин щелкнул худыми сильными пальцами, словно отмечая очередной кадр киносъемки.

– О! Она была… как сказать?.. шамана. Она ухаживала за одной мумией, а мумия – это есть моя работа. Она была очень природная девушка. Так сказать можно?

Лестница была узкая и крутая. Медный поднимался первым. Почему-то не было света, и он несколько раз споткнулся. Вот и глухой коридорчик второго этажа. Медный наткнулся рукой на что-то твердое и холодное, и почти одновременно его голая ступня коснулась лежащего тела.

Андрей хрипло вскрикнул.

Тотчас вспыхнул свет. Люминесцентная лампа под потолком осветила скорчившееся тело Валисджанс, лежавшее перед открытой дверью переводческой кабины. Странно, но этот стеклянный прямоугольник был повернут именно на входящего, ребром. На пустом кресле валялись наушники красного цвета. А Мари лежала на спине у двери, и на ее лбу багровела окровавленная полоса. Видно, женщина на бегу врезалась в этот холодный край. Рот ее был открыт, тускло поблескивал брекет на зубах.

– Мать твою!

Медный склонился над ней. Почти сразу же рядом очутились две мускулистые, с рыжеватым пушком, руки Кроу. Англичанин деловито ощупал пульс, тронул пальцем кровоточащий шрам на лбу и обронил:

– Маленький ушиб голов. Надо тащить вниз! Быстрое дело!

И он ухватил ее за плечи.

Медному осталось только помочь.

Прошло полчаса. Валисджанс оживили в медпункте отеля, откуда она ушла с повязкой на побледневшем лбу. В случившемся она никого не винила: бежала, чтобы поблагодарить синхрониста за отменную работу, и не заметила открытой двери. Сама виновата. Факс у Кроу она взяла, пообещав передать благодарность мистеру Лукасу, когда он с ней свяжется.

Медный слишком устал для того, чтобы это происшествие оставило в его душе какой-либо осадок.