– Вижу.

На холм поднималась группа всадников. Их кони спокойно шли в темноте по склону и не боялись звуков канонады. Мы стояли на самой вершине холма, и наши силуэты должны были хорошо выделяться на фоне неба.

Всадники остановились и зажгли над собой свет. Я узнал их, но сделал то же самое. После короткого разговора герцог Маерхант один направился в нашу сторону. Его спутники остались на месте.

– Стойте здесь, – сказал я и поехал навстречу герцогу.

– Доброй ночи, сударь Маэл Лебовский.

– Я бы так не сказал, сударь Галл Маерхант. Уж какой-какой, а доброй эту ночь точно не назовут.

– Не буду спорить. Это то, о чем я думаю?

Он посмотрел на кунакские корабли в море.

– Откуда мне знать, о чем вы думаете, сударь? Но это кунакские корабли, которые обстреливают Райхен. И я вот думаю: а с чего бы им это делать? Не потому ли, что кое-кто в Кунаке решил, что Райхенская империя погрязла в революции и теперь беззащитна?

Герцог и бровью не повел.

– Сударь Маэл, признаться, я удивлен. Никто не ожидал, что вы введете войска в город. Этого можно было ожидать от Аврелия, но от вас? Вы всем нам смешали карты, но завтра…

– А завтра у нас на первых страницах всех газет будет вот эта новость. – Я показал рукой на корабли врага. – А про мою скромную персону забудут.

– Сударь Маэл, в сложившихся обстоятельствах я предлагаю перемирие.

– На каких условиях?

– Вы не трогаете Сенат и Ассамблею дворян, а мы не будем вам мешать в первоочередных реформах и подготовке к войне. Вы знаете, что не мы стоим за бунтом. Дворяне в Райхене сами от него пострадали, и, признаться честно, мы благодарны вам и командующему гарнизоном Харальду Эриксону за наведение порядка. Я, Галл Маерхант, никогда в жизни не посмел бы поставить безопасность империи под удар.

– Союз промышленников должен быть наказан.

– Безусловно. Дворянская гвардия готова оказать вам посильную поддержку.

– Спасибо, не надо. Вы готовы отказаться от своих амбиций и безоговорочно признать власть Аврелия?

Герцог замялся перед ответом.

– Я готов вернуть нашу борьбу в Сенат, на уровень политических дебатов и газетных перебранок. Я не больше вашего хочу видеть кровь на улицах столицы.