– Это ведь неправда! Он не виноват! Его просто оклеветали!

– Катерина, – вздохнул я, – он мне сам говорил это, когда мы сидели не так далеко отсюда.

– Но…

– Тебе сложно в это поверить, но это так. Твой муж стоит за восстанием в Райхене.

– О чем ты говоришь?!

– О том, чего ты предпочитаешь не замечать, Катерина. Ты живешь в роскошном доме, даешь приемы и устраиваешь балы. Ты можешь позволить себе любые наряды и драгоценности. А в это же время рабочие твоего мужа не могут накормить детей.

Она слушала меня, то бледнея, то, наоборот, краснея. Мне было жаль ее, но сказать ей правду необходимо.

– Никто не может терпеть вечно, и этого твой муж и другие промышленники никак не хотят понимать. Терпение рабочих кончилось, и поэтому император начал принимать меры, но Чарльз решил сместить императора, а не пойти навстречу рабочим.

– Я понимаю, он может ошибаться, но он же не преступник, а против него Тайная канцелярия уже открыла дело…

– Катерина, – мягко сказал я, – ты понимаешь цену этих ошибок? Это не нарушить правило этикета или немного смухлевать в картах. Чарльз Левингстон, твой любимый муж, поставил под удар всю империю!

– Это не так!

– Нет, так! Это именно так! По его вине уже погибли люди! И еще погибнут, если он не остановится! Пока казнили только двух промышленников и еще пятерых отправили в ссылку. В следующий раз это ждет всех до единого членов Союза.

– И что дальше? Убьешь отца моих детей?

– Катерина, я пытался поговорить с ним, я предупреждал его, что все кончится большой кровью, но он меня не послушал. Казнь Гюнтера Райнеха и Ханса Круппа была последним предупреждением. В следующий раз Аврелий не будет думать о гуманности. Только ты можешь уговорить своего мужа остановиться, а иначе будет поздно.

– Я не лезу в его дела, – покачала она головой.

– Тогда тебе остается только надеяться.

– Что толку от надежд?

– Пошли.

– Куда?

– Я покажу тебе людей, у которых нет ничего, кроме надежды, что когда-нибудь их жизнь хоть немного изменится к лучшему.