Борисов размахивал планшетом и нес ахинею, состоящую из никак не связанных между собой терминов и условий задач из учебника по физике. Остальные ученые также впали в полузабытье или и вовсе пребывали в полной прострации.

Один из помощников Борисова, сняв газовую маску и откинув капюшон скафандра, рисовал на полу формулы. Причем используя в качестве краски текущую из носа и глаз кровь. Еще два сотрудника ЦАЯ, сидя напротив друг друга, играли в ладушки, радостно при этом угукая.

Хофф тяжело вдохнул, почувствовав, что голову словно сдавило в стальных тисках, обвитых колючей проволокой. С трудом повернувшись, он заметил, что один из его бойцов с выражением абсолютно искренней радости собирается засунуть себе в рот взведенный пистолет. Закричав что-то нечленораздельное, сержант бросился к наемнику, но тот, продолжая держать между зубами ствол оружия, лишь весело засмеялся и замахал рукой. А затем спустил курок.

Звук выстрела прозвучал так тихо, словно уши сержанта были забиты ватой. Из головы бойца вылетели кровавые ошметки, забрызгавшие стену и прилавок пустого кафе-бара. Неестественно медленно тело повалилось на кафельный пол, и вокруг простреленной головы начала собираться алая кипящая лужа. Хофф в ужасе отшатнулся, когда внутри нее забурлил водоворот.

За спиной прозвучало еще два выстрела. Обернувшись, Хофф увидел, как двое ученых, воспользовавшись табельным оружием, вышибли друг другу мозги. Стоявшие в паре метров от них наемники оказались с ног до головы забрызганы кровью вперемешку с мозгом, но это никак не отразилось на их поведении. Два бойца, не переваривавшие друг друга и регулярно получавшие у Брэнона выволочки за драки на базе, жали друг другу руки, обнимались и со слезами на глазах клялись в вечной, нерушимой дружбе.

Боль в голове усилилась, и сержант, с трудом поднеся руку ко лбу, понял, что по нему текут крупные капли ледяного пота. Все это случилось сразу же, как… как Борисов…

Закончить мысль Хофф не сумел – в мозг словно воткнули с десяток раскаленных сверл и одновременно включили. Закричав, он повалился на колени и, сотрясаясь всем телом, забил кулаками по кафельному полу. От неистовых ударов серая плитка пошла трещинами, кожа на костяшках пальцев содралась и начала кровоточить, однако реальная боль заставила ненадолго отступить боль фантомную.

Тяжело дыша, сержант приподнялся на одно колено и поднял взгляд. Майкрофт, вопя что-то в адрес «зеленых завихрений рубинового стакана», бился головой о стену. Причем с такой силой, что если бы не шлем – от головы рядового уже мало что осталось бы. Гари и Гамильтон дрались, с их губ вместе с гортанными криками и рычанием срывалась пена. Маус, раскрыв аптечку, расставлял перед собой пузырьки и ампулы с лекарствами, упаковки бинтов и складные инструменты, словно собираясь играть с кем-то невидимым в аптеку.