Взглянув на него снова, я увидел удивительное изменение в его внешности. Кожа его была не серой, а ярко-желтой, и тут я заметил, что он стоит у желтой стены. Это крайне заинтересовало меня. Я двинулся к нему, и он снова изменил позицию. На этот раз он оказался у синей стены — желтый цвет его кожи сменился синим.

На Барсуме есть маленькая ящерица, называемая дарсин. Она меняет свой цвет в зависимости от окружения, как земной хамелеон, но я никогда не видел существо, похожее на человека и наделенное такой способностью к смене защитной окраски. Несомненно, это было самое удивительное из всех виденных мною существ.

Я подумал, не умеет ли оно говорить, и решил обратиться к нему:

— Каор, — сказал я, — будем друзьями.

Я поднял правую руку над головой ладонью вперед, подчеркивая свои дружественные намерения.

Он смотрел на меня некоторое время, потом из его верхнего рта послышались странные звуки, похожие на фырканье и мяуканье кошки. Он старался поговорить со мной, но я понимал его не больше, чем он меня.

Как же мне узнать его отношение к себе до наступления ночи? Это казалось безнадежным, к я решил не обращать внимания на присутствие этого существа, если только оно не приблизится ко мне, поэтому я отошел и сел на скамью в стороне от него.

Он немедленно занял другое положение, наиболее удаленное от меня, оказавшись на этот раз у зеленой стены и тут же изменив цвет кожи. Я подумал: удивительный калейдоскоп получится, если я заставлю его двигаться вдоль многокрасочной стены. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Последовала немедленная реакция моего сокамерника. Он издал странный фыркающий звук и скривил верхнюю губу, как бы пытаясь улыбнуться в ответ. В то же время он стал потирать ладонями бедра.

Я решил, что искривление верхней губы и движение ладоней о бедра должны иметь какое-то значение и выражать его отношение ко мне, но было ли это отношение дружеским или враждебным, я не знал. Может, он воспринял мою улыбку так, как ее обычно принимают на Земле и Марсе. Но тут же я вспомнил, что зеленые люди Барсума смеются тем громче, чем более дьявольским пыткам подвергают они свои жертвы, это было особым, извращенным чувством юмора.

Так что, возможно, гримаса и жест этого создания означают вызов. Если это так, то чем раньше я это установлю, тем лучше. В сущности, гораздо важнее было установить, насколько его намерения враждебны, чем насколько они дружественны. В любом случае я должен был узнать это до наступления темноты. Мне показалось, что этого можно достичь, повторяя его жесты, поэтому я улыбнулся и потер ладонями бедра.