— Оставшись здесь, Озара, мы встретим смерть. В реке или в лесу будет, по крайней мере, шанс. Часто дикие звери менее жестоки, чем люди.

— Я знаю это, — ответила она, — но и в лесу есть люди, ужасные люди.

— Тем не менее, я должен испробовать этот шанс, Озара, — сказал я. — Ты пойдешь со мной?

— Куда бы ты ни взял меня, Джон Картер, какая бы судьба нас не ожидала, я буду счастлива, пока я с тобой. Я очень сердилась, когда узнала, что ты любишь женщину Барсума, но теперь ее нет, и ты будешь мой.

— Но она — моя жена, Озара!

— Ты любишь ее?

— Конечно.

— Хорошо, но ее нет, и ты мой.

У меня не было повода препираться по такому поводу. Было очевидно, что Озара своенравна, что она всегда поступала по-своему, получала все, что хотела. В другой раз, если мы будем живы, я приведу ее в чувство, но сейчас нужно бежать.

— Как добраться до потайной двери? — спросил я. — Ты знаешь дорогу отсюда?

— Да, — ответила она. — Идем со мной.

Мы вышли в коридор. Было очень темно, и мы ощупью добрались до лестницы, по которой я поднимался днем. Когда она начала спускаться, я спросил ее:

— Ты уверена, что мы идем правильным путем? Лестница ведет к камере, в которую был заключен я.

— Может быть, — ответила она, — но она же ведет и в отдаленную часть замка, близкую к реке, где мы найдем потайную дверь.

Я надеялся, что она знает, о чем говорит, и двинулся за ней вниз по лестнице сквозь тьму коридора. Когда я проходил по нему раньше, я руководствовался тем, что прижимал правую руку к стене.

Теперь Озара двигалась вдоль противоположной стены. Пройдя немного, мы свернули в коридор, о существовании которого я и не подозревал, потому что шел тогда вдоль противоположной стены. Мы долго шли по новому коридору и наконец по винтовой лестнице поднялись на второй этаж.

Здесь мы оказались в освещенном коридоре.

— Если мы дойдем до противоположного конца и нас не обнаружат, — прошептала она, — мы будем в безопасности. В дальнем конце есть дверь, за которой потайной ход, кончающийся над рекой.

Мы оба внимательно прислушались.

— Я ничего не слышу, — сказала она.