— Видели ли вы всадника, преследовавшего другого всадника с женщиной? — крикнул он стражникам.

— Он только что проскакал, — ответил падвар страже. — Он сказал, что его послал О-Тар.

— Он лгал! — воскликнул вновь прибывший. — Это был Туран, раб, похитивший два дня назад женщину из тронного зала. Тревога! Он должен быть схвачен, по возможности живым. Таков приказ О-Тара.

Стражники немедленно отправились разыскивать гатолианина и передать тот же приказ тем, кто находился во дворце. Поскольку большинство отправилось на игры, во дворце находилось сравнительно немного людей, но все они включились в поиски, и вскоре не менее пятидесяти воинов рыскали по бесчисленным комнатам и коридорам огромного дворца О-Тара.

Когда Гохан достиг третьего этажа, перед ним мелькнула и тот час же скрылась за поворотом фигура похитителя Тары. Подгоняя тота, он поскакал вперед, но за поворотом обнаружил лишь пустой коридор. Проскакав по нему, он оказался на пандусе, ведущем на четвертый этаж, и поднялся по нему. И здесь он вновь увидел воина, который въезжал в дверь в пятидесяти ярдах впереди… Доскакав до двери, Гохан увидел, что воин спешился и тащит Тару к маленькой двери в противоположной стороне комнаты. В то же время сзади раздался звон оружия. Взглянув туда, вдоль коридора, по которому он только что проскакал, Гохан увидел трех бегущих пеших воинов. Соскочив с тота, Гохан захлопнул дверь и защелкнул массивную задвижку, затем выхватил меч и направился к манаторианину. Тот, увидев угрозу, громко крикнул Гохану, чтобы он остановился и приставил острие короткого меча к груди Тары.

— Стой! — воскликнул он. — Или эта женщина умрет, но не попадет в твои руки. Таков приказ О-Тара.

Гохан остановился, всего несколько футов отделяло его от Тары и ее похитителя, но он был бессилен. Воин медленно пятился к раскрытой позади него двери, таща за собой Тару. Тара вырывалась, но воин был очень сильным человеком и легко удерживал ее таким образом, что она не могла пошевелиться.

— Освободи меня, Туран! — кричала она. — Не допусти, чтобы меня тащили к судьбе, которая хуже смерти. Пусть лучше я умру сейчас, когда мои глаза видят верного друга, чем потом, когда я одна буду бороться с врагами за свою честь!

Туран сделал шаг вперед. Воин угрожающе приблизил острие меча к смуглой коже принцессы и Гохан остановился.

— Я не могу, Тара Гелиум! — воскликнул он. — Не осуждай меня за эту слабость, я не могу видеть твою смерть! Слишком велика моя любовь к тебе, дочь Гелиума!

Манаторианский воин с презрительной усмешкой продолжал пятиться. Он уже почти достиг двери, как из нее вышел другой воин. Этот воин двигался медленно, почти украдкой, неслышно ступая по мраморному полу, и приблизился к похитителю Тары сзади. В правой руке он сжимал длинный меч.