– Х-хорошо, – нехотя согласилась валькирия.
Однако чем ближе, по словам Ракота, оказывались они к Обетованному, тем озабоченнее становился Восставший.
– Нас словно назад откидывает, – бормотал он, зажмурившись и водя перед собой руками, будто ощупывая незримую преграду. – Два шага вперёд и шаг назад. Какие-то течения, водовороты… тут и там, тут и там. Не знай я, что это невозможно… сказал бы, что…
– Что?
– Нет, нет, Райна, ничего. Это невозможно, говорю же тебе.
Межреальность бушевала вокруг них, вздымались и рушились разноцветные горы, разливались широкие реки, начинали извиваться и уползать исполинскими змеями. Райна никогда не видела ничего подобного, хотя странствовала между мирами уже не один эон.
Ракот мрачнел всё больше:
– Три шага вперёд и два назад. Даже нет, шесть вперёд и пять назад. Мы всё замедляемся и замедляемся, Райна. И… – Он наморщил лоб. – Я не могу понять, в чём дело. Совсем не могу. Словно нас кто-то пытается задержать, если не остановить.
– Странно было б, кабы никто
– Не то, не так, – отмахнулся Ракот. – Тут словно сама Межреаль…
Он осёкся и замер. Глаза широко раскрылись.
– Не может быть, – сипло выдавил он. Кулаки сжались. – Нет, не может!
– Чего не может, Восставший? – Райна сдвинула брови. – Чего не может?
– Мы сдерживали Неназываемого, сдерживали его новосотворённой пустотой, которую он…
– Я знаю, – перебила валькирия. – Отец рассказывал.
– Обетованное словно такой же барьер окружает, – сощурился Ракот. – Мы не можем продвинуться. Нас всё время относит назад, словно такая же пустота теперь льётся уже и нам навстречу. И это значит, что кто-то сумел расшифровать наши с братом Хедином заклятия, сумел расшифровать и повернуть против нас. Обетованное отрезано.
– Но если из шести шагов один всё-таки вперёд, значит, мы не стоим!
– Не стоим, но и не вдруг доберемся. Может, месяц человеческий. А может, год.
– И что же теперь? – растерялась валькирия.