Мертвецов уложили посреди челнока вместе с их скарбом, и я мельком взглянула на них. Мальчик выглядел лет на четырнадцать и был на удивление упитан и пухлощек. Девушка была высокой и, вероятно, хорошенькой, но остановившиеся глаза не позволяли судить об этом. Они все еще оставались человеческими – тусклыми и чуть зеленоватыми.

Мы взлетели, и я перехватила пристальный взгляд Рили.

– Сколько уже прошло? – спросил Михей.

– Минут пятнадцать-двадцать, – отозвалась Джулс.

Все замолчали. Я смотрела на людей. Самой Перезагрузки я никогда не видела. Процесс занимал какое-то время до того, как рибут попадал в корпорацию, и мне не разрешали задерживаться возле трупа достаточно долго, чтобы увидеть воскрешение.

Я долго следила за ними краем глаза, пока не услышала прерывистый вздох Михея.

– Посмотри-ка на девушку.

Я повернула голову, но особых перемен не заметила. Ее мертвые глаза по-прежнему были устремлены в потолок. Я чуть подалась вперед.

Ее рука дрогнула.

– А теперь сколько? – спросил Михей.

– Минут пятьдесят? – сказала Джулс. – Нужен таймер смерти, чтобы решить, унтер-шестидесятая она или нет.

Рука дернулась еще раз, и я вцепилась в сиденье, задержав дыхание.

Тело девушки содрогнулось, изо рта вырвался ужасный хрип, она вдруг выгнулась дугой и снова обмякла.

Потом она опять замерла, но глаза закрылись.

Рили медленно отстегнул ремень и сел между нею и мальчиком.

Девушка судорожно вздохнула, сотрясаясь в конвульсиях.

– Это нормально? – шепнула я.

– Да, – ответил Рили, не оборачиваясь.

Ее глаза распахнулись, их бледно-зеленый цвет сменился на ярко-изумрудный.

Из горла вырвался сдавленный стон, словно от боли. Больно ли перезагружаться? Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, но в памяти сохранились лишь вопли и ужас.