— Нет. Пришли наемники со стороны Узбекистана. Там им стало плохо, Сарыбек-Шах захватывает всё новые земли, а те, кто служил его врагам, бегут, куда могут.

— Разве шах не нанимает воинов?

— Нанимает. Но не перебежчиков. Тем нет пощады. Войска Хорезма уже подошли к Самарканду. Наемники бегут, как тушканчики от лисы.

— Откуда знаешь, что кишлак вырезали именно наемники? — поинтересовался Вагиз. — Может, кто-то сваливает на них вину? У Пенджикента много врагов.

— Нет, наемники. Они ненадолго пережили своих жертв.

— Шакалы пустыни оказались столь неумелы, что пенджикентцы застали их врасплох?

— О нет, уважаемые, — Мустафа сделал паузу, растягивая момент, — это были опытные бойцы. Но они захотели обидеть язык Ирбиса.

— Что??? — хором удивились аксакалы, — самоубийство великий грех! Их души будут вечно гореть в огне Джаханнама! Или эти глупые люди не знали, что делает Леопард гор с обидевшими его уши?

— То мне неведомо, уважаемые. Но Снежный барс опять доказал, что его правила, по-прежнему, незыблемы подобно Корану, а обещания столь же крепки, сколь и слово Пророка.

Аксакалы немного помолчали, обдумывая ошеломляющие новости. Давно уже никто не пытался проверить Посредника на крепость. Последним это сделал год назад Ильяс Ниязов. Отчаянный дехканин вырезал знак Ирбиса на воротах своего дома, чтобы защититься от постоянных грабежей джигитов баши. Джигиты не решились переступить через страшный знак. Но ровно через неделю Ильяс сгорел вместе со всей семьей и хозяйством. Пожар был настолько страшный, что на пепелище не осталось даже костей несчастных — всё выгорело дотла. А на дереве, что росло напротив сожженного дома, нашли нарисованный побелкой знак Посредника. Большую смелость надо иметь, чтобы покуситься на людей Леопарда Гор. Очень большую…

— Удивительную новость сообщил ты, Мустафа, — нарушил, наконец, молчание Вагиз. — По сравнению с ней все остальные — новорожденные ягнята рядом с матерым бараном.

— А можно посмотреть на этих ягнят, Вагиз-джан? Или страшная весть насухо опустошила хурджин?

— Конечно, уважаемый! Баши опять сделал предложение матчинским братьям стать его сыновьями. А те снова сказали: «кому нужен блудный отец, когда жив настоящий?». Возможно, Файтулла и не против подумать над предложением, но его брат непреклонен.

— За что он так ненавидит нашего правителя?

— Это знает только Аллах…

— Похоже, быть новой войне с Матчой, — задумчиво произнес Абдулла.

— Тогда и с Пенджикентом тоже, — ответил Вагиз.

— Что, Саттах-беку тоже было сделано подобное предложение?

— Да. И бек ответил, что не может пойти в сыновья к тому, кому годится в отцы…