— Всё? — после паузы прозвучало в телефонах.
— Нет, — сказал он. — Не всё. Но остальное скажу, когда увидимся. Надеюсь на тебя… Конец связи.
Милов выключил рацию, отключил от аккумулятора, сунул в сумку. Сумку уложил сзади — рядом с крадеными рубашками и лифчиками. Откинулся на спинку. Всё, что можно было сделать — сделано.
Так или иначе — теперь можно спокойно дожидаться старта.
Глава двенадцатая
Глава двенадцатая
1
1
Дорога была нехорошей: ухабистая, извилистая — одни виражи, узкая и — в низких местах — сырая, того и гляди — забуксуешь. Все силы и все старание Милов прилагал к тому, чтобы сохранять дистанцию от шедшей впереди машины и не подставляться следовавшей позади; в колонне он шел предпоследним. Включенные на ближний свет фары озаряли только небольшую часть дороги, так что приготовиться к возможным неожиданностям не оставалось времени, тем более, что передние трейлеры шли прытко — вероятно, трасса эта была их водителям достаточно хорошо знакома. Трудно было еще и потому, что Милов уже и не помнил, когда в последний раз садился за руль грузовика; во всяком случае, давно это было, очень давно. Однако, показывать слабину он не собирался. Хотя сию минуту его с машины уже вряд ли сняли бы, даже и заподозрив в недостаточной квалификации.
Ночной лес из машины казался совсем другим, чем тогда, когда Милов пробирался по нему, даже не очень далеко отсюда, стремясь увернуться от предстоящего прочесывания. Сейчас казалось, что было это если не годы, то во всяком случае месяцы назад; и даже не здесь, а в каких-то совсем других местах — во всяком случае, Милов из окна кабины тут, даже когда удавалось оглядеться по сторонам, не мог заметить ничего такого, что говорило бы ему о происходивших здесь событиях, связанных со стрельбой, с опасностью для жизни, с умиравшим в глубокой заброшенной шахте человеком. Всё тут казалось растворенным в ночном покое, и нужно было постоянно напоминать себе, что — во всяком случае, для него — это оставалось лишь видимостью, а совсем близко, за какой-то невидимой гранью, поджидала настоящая опасность.
Милов думал об этом каким-то уголком мозга, пока вся остальная мощность мыслительного аппарата расходовалась на то, чтобы вовремя вывернуть баранку, переключить скорость и прибавить или наоборот, сбросить газ. До настоящего шоферского автоматизма было еще далеко, все-таки, пусть это был и «Мерседес», но тягач, а не послушный и легкий на ходу лимузин с автоматической коробкой. Тут зевать не приходилось — и все-таки нашелся в голове и свободный уголок, который впору оказалось загрузить несколько более отвлеченными рассуждениями.