Суть спора: ложные сведения — это хорошо. Но вот дошла ли информация до врага? И хорошо ли, если не дошла?

Тут же на память Василию пришел разговор с кузнецом и невинный вопрос в конце: «Когда отправляетесь?» Не то чтобы он заподозрил Павлентия, но выяснить все-таки захотелось. Рыцарь довольно смело шагнул к группе спорщиков и спросил:

— А по почерку нельзя определить написавшего?

— Вряд ли, — оглянулся на него Айзек Молнар.

— А по бумаге?

— Хм! Клочок слишком маленький. Одна зацепка — сажей испачкан. А что тебя так заинтересовало?

— Да меня после завтрака тоже спросили о времени нашего выхода. И если говорить о саже… то спрашивал мастер Павлентий. На него самого я не думаю… Но, может, кто из его окружения?

— Прямо сейчас и уточним! — принял решение Молнар, увлекая рыцаря за собой.

Возле кузни толпился народ, окруживший все того же писца, который в уголке под навесом составлял длиннющие списки заказчиков. Да и главный кузнец оказался на месте, восседая в одной из подсобок за столом и поглощая принесенную из дома еду. Выслушав вопрос Шестопера, он наморщил лоб, вспоминая, а потом с облегчением выдал:

— Да никто и не спрашивал у меня, кроме нашего писаря. Он-то и упрашивал заранее поинтересоваться. До сих пор не пойму, на кой оно ему?..

Но ему никто не ответил — рыцари уже шли во двор кузни. Айзек на ходу предупредил:

— Вряд ли это очередной предатель, слишком уж легко мы его вычислили. Но все равно будь начеку, как бы он от нас не сбежал. Да и людей вон сколько…

Писарь на подошедших вне очереди клиентов поначалу и внимания не обратил. Но заметно побледнел, как только баннерет подхватил один из листков со стола и стал всматриваться в буквы:

— Хм! А почерк-то похож! Получается, что записку этот хлыщ и написал…

Договорить он не успел. Опрокинутый на него стол заставил отпрянуть назад, да только шпоры в такой ситуации весьма мешают, и рыцарь банально грохнулся на спину. А взвившийся с тонким кинжалом писарь не таким уж простым и безобидным оказался: не хватило лишь мгновения, чтобы хищное стальное жало впилось в лицо Молнара. Райкалин не успел должным образом среагировать на опасность: ни оружия не выхватил, ни падающего товарища оттолкнуть не получилось. Зато сообразил броском своего тела ударить атакующего предателя.

Вдвоем они откатились в сторону, и Василию даже удалось жестко перехватить правую руку с кинжалом. Но стервец оказался необычайно ловок и изворотлив: перехватил оружие левой рукой, обратным хватом, и вонзил его Шестоперу со всей силы прямо в шею. Точнее, попытался вонзить, намереваясь пробить довольно хлипкий на вид высокий воротник камзола. А тот оказался из одежонки, принадлежавшей когда-то черному колдуну.