– Что ты сделал с Заком? – зло глядя на него, спросила Сурови.

– Ничего плохого, – пожал плечами Хасса-Рох, – дал ему время немного подумать и отдохнуть, – затем вновь посмотрел на Слимпа, – и рад, что мы поняли друг друга, орк.

– Что ж, тогда, если все так замечательно, может, позволишь нам забрать друзей и уйти? – поинтересовался Слимп.

– Нет, – улыбнулся бывший изгнанник, – это было бы неверным окончанием этой истории, ты так не считаешь? А сейчас, если не хотите последовать за своими друзьями, попрошу вас не мешать мне.

Колдун прошел к нижнему алтарю и встал перед ним. Вытащил небольшой серебряный кинжал и ключ, который забрал у Тэнаэ, разрезал себе ладонь, выжал на жертвенник несколько капель крови, а ключ вставил в небольшое отверстие в центре плиты. Свет над пирамидой стал оранжевым, а энергия закружилась огромным вихрем, который, казалось, достигал неба. Это было невероятное зрелище. «Какое вряд ли удастся увидеть еще кому-то из смертных», – невольно подумалось Слимпу. Хасса-Рох отошел от алтаря и направился обратно на пирамиду.

– Что он делает? – шепотом спросила Сурови.

– А хрен его знает, – ответил Слимп, – ты нашла, конечно, мага…

Орк осторожно, стараясь не выпускать колдуна из поля зрения и не слишком привлекать его внимание, сходил к пирамиде и перенес от нее Тахиру. Оркесса была еще жива, но в глубоком шоке, и приходить в сознание не торопилась. Он уложил ее рядом с Аанти и проверил, дышит ли гномка. А доспех, какой они у него украли, действительно был сделан на славу, если бы не он, она бы уже была мертва. Слимп поблагодарил неведомого мастера за хорошую работу и приступил к лечению.

Пока Слимп возился с Аанти и Тахирой, Сурови никак не могла оторваться от созерцания пирамиды, хотя понять, что творилось на самом ее верху, было невозможно из-за закрывающего вершину вихря энергии.

Али с трудом села, опираясь спиной о верхнюю ступень, и посмотрела на приближающегося мужчину. Он уже не был Заком, как и котом тоже не был. Он был кошмаром, преследовавшим ее многие годы, а от кошмаров избавляются только одним способом: просыпаются. Она вытянула из-за голени сапога нож и приставила острие к животу: один хороший удар, направленный вверх, и ее сердце будет разрезано пополам.

Он остановился, строго смотря на нее, и тихо позвал:

– Али, не стоит. Я все равно верну тебя, не нужно…

Из ее глаз, помимо воли, брызнули слезы, она умоляюще посмотрела на него и прошептала:

– Я не хочу, не надо, пожалуйста, не делай этого…

Он подошел, присел рядом с ней и обнял, мягко высвободив нож из ее ослабевшей руки и отбросив его далеко в сторону.