— Джеззет, — заговорил Шип, — нам с тобой на нашем веку хватило убийств. Кого-то мы пришили сами, кого-то убили на наших глазах.

— На что ты намекаешь?

— Мы оба знаем, что такое убийство. Жажда убийства рождается из гнева и ненависти. Мы оба видели это и испытывали это. А теперь скажи мне, что ты сейчас видела в глазах нашего охотника на ведьм?

Он был прав.

— Думаю, будет лучше, если ты поднимешься наверх и немного его успокоишь. Не дай ему натворить глупостей. За пиво не волнуйся — я присмотрю за ним.

Джеззет поднесла кружку к губам, задержалась на мгновение, а затем, залпом осушив ее, встала из-за стола и двинулась к лестнице. Хриплый смех Шипа прокатился по залу у нее за спиной.

Танкуила она нашла в их комнате. Он расхаживал от стенки к стенке, снова и снова, стиснув зубы и сжав кулаки. Его трясло, а обычно милые глаза превратились в ледышки. Когда девушка вошла, он не проронил ни слова, даже не остановился. Его тень отплясывала бешеную джигу в неверном свете уличных фонарей.

Джез закрыла за собой дверь и стала возле нее. «Он похож на Констанцию, когда она увидела меня». Девушке показалось, что она поняла причину его злости.

— Кто этот арбитр с косами?

— Кош. — Танкуил мимолетом глянул на Джез и вновь уставился в пол. С каждым шагом он сжимал и разжимал кулаки. — Его зовут Фенден Кош.

Джеззет подождала, но Танкуил, похоже, не собирался сам ей все выкладывать.

— И кто он тебе?

При этих словах арбитр стиснул зубы еще сильнее.

— Он… был моим другом. Нас вместе тренировали, мы вместе получали звания. И напивались тоже вместе.

Джеззет кивнула.

— Знаешь, в Диких Землях есть поговорка: «Не бывает друзей, бывают те, кто еще не повернулся против тебя».

— Мы не в Диких Землях, Джеззет! Мы в Сарте! — закричал Танкуил. Впервые с момента их знакомства он повысил голос. — Я знал его сорок лет!

— Ох, прости, я совсем забыла, что вы здесь, в Сарте, все сплошь культурные, цивилизованные люди. Уж не хотел ли ты, чтобы он по-дружески известил тебя, прежде чем воткнуть тебе нож в спину? Например, письмом?

Танкуил прожег ее предупреждающим взглядом, но Джез не отступила. «Никогда не умела успокаивать».

— Итак, тебя предали. Что теперь?