Девушка вымылась — ее всегда удивляло, сколько грязи при этом с нее сходит, — и вытерлась чистым полотенцем. В комнате стояло зеркало в полный рост, но у Джеззет не было времени любоваться собой. Она накинула через голову платье — оно оказалось почти невесомым, но при этом плотно облегало фигуру, почти как красный наряд госпожи.

Уголком глаза Джез увидела свое отражение, и настроение ее совсем испортилось. «Да ты выглядишь как заправская шлюха, Джез. Попадись ты такой Констанции, и она скорее отымела бы тебя, вместо того, чтобы убивать». Прозрачное платье не скрывало практически ничего — девушка даже могла различить бледные очертания некоторых своих шрамов. «Если бы только битое зеркало не было дурной приметой…»

Джез спрятала свои меч и кинжал — нельзя было показываться с ними Кошу, но очень скоро они ей понадобятся. Свою обычную одежду она тоже свернула и сунула под кровать, а затем подошла к двери, сделала глубокий вдох и открыла ее.

Едва только она ступила на лестницу, все взгляды устремились на нее. Полдюжины шлюх смотрели на нее — кто-то с завистью, кто-то со злобой, а кто-то с грустью. Какой-то мужчина — судя по всему, клиент — не сводил глаз с ее груди, и похотливая ухмылка играла на его лице. Охранники и те отвлеклись на нее: один послал ей редкозубую улыбку, а другой подмигнул, высунул язык и покачал им. Но хуже всего был взгляд хозяйки. Женщина с оливковой кожей неприкрыто оценивала Джеззет, словно торговец, присматривающийся к новенькому товару, а в конце коротко одобрительно кивнула.

Джез почувствовала, что лицо ее багровеет. «Джеззет Вель’юрн не из тех, кого могут смутить чужие взгляды».

— Ох, у тебя такие прекрасные румяные щечки… Тебе следует почаще показывать их людям, дорогая, — пропела госпожа, встретив Джез у лестницы. Шлюха протянула было руку, чтобы ущипнуть ее за щеку, но остановилась на полпути. — Этот взгляд… Уверена, он довел до дрожи в коленках многих мужчин. Но мы сегодня не хотим никого пугать, не так ли? Будь мягче, нежнее… Надуй губки… ну же. Чуть приоткрой ротик… Мужчинам не нравятся сжатые губы. Шлюха не…

— Я. Не. Шлюха, — процедила сквозь зубы Джеззет.

Хозяйка лишь улыбнулась в ответ и провела руками вдоль тела девушки, не коснувшись ее.

— Но была бы очень хорошенькой. Только эти волосы… — Госпожа подняла руку к голове Джез, а затем опустила к лобку. — Пожалуй, стоило бы тебя немножко подстричь.

Для Джеззет это стало последней каплей.

— Только попробуй подойти ко мне с лезвием, и я им же вспорю тебе брюхо.

— Сколько злости… — печально вздохнула хозяйка борделя. — Когда твой мужчина придет, говорить буду я. Отправлю его к тебе. Надеюсь, ты сможешь выдавить из себя улыбку.