Корсаков вздрогнул. Белозерская взглянула на него:

— Она вам что-нибудь сказала?

— Нет, мы не говорили, — выдавил Игорь.

— Понимаю, — кивнула Лада Алексеевна. — Она ищет кому отдать любовь, ищет шесть десятилетий. Будьте с ней очень осторожны, молодой человек. Вам предстоит исполнить предначертанное в легенде — освободить Атлантиду от Хельгры. Моя внучка вам в этом поможет.

— Шестьдесят лет искала любовь, и еще шестьдесят поищет, — не выдержала Анюта. — И почему, собственно…

— Ты опять? — Белозерская вопросительно приподняла седую бровь. — Когда же ты научишься слушать?… Да, она ищет любовь, и тебе придется поспорить с нею за обладание Игорем Алексеевичем. Да, да, милая моя. За обладание мужчиной тоже нужно бороться. Надеюсь, ваша любовь выдержит и это испытание. Мне осталось сказать не так уж и много, дети. В бою с прорвавшимися сквозь Врата чудовищами погибла часть немецкого десанта и охраны лагеря. Сам лагерь был к тому времени практически захвачен немцами, и по приказу высшего командования «Бестиарий» подвергли бомбардировке. Использовали химическое оружие. Я уверена, что это было именно химическое оружие, запрещенное и тогда и сейчас. Выжила только я, Серафима Григорьевна Панова — старушка-колдунья с Камчатки и ненец-шаман Василий Собачников. Он затерялся среди местных жителей, Серафима Григорьевна исчезла, когда ее и меня перевезли на Большую Землю, а я провела больше сорока лет в специальном учреждении. Вот так, дорогие мои.

Корсаков, слушавший, затаив дыхание, вздохнул, обнаружил, что его чашка пуста, и поставил ее на стол.

— Да, сорок лет в психушке… Неудивительно, что… — он замолчал, оборвав окончание фразы.

— Договаривайте, молодой человек, договаривайте, — Белозерская взглянула на него прищуренными глазами. — Неудивительно, что у меня, как сейчас говорят, съехала крыша?

— Ну что вы… так уж прямо и съехала, — забормотал Игорь.

— Бабушка, может, тебе прилечь, отдохнуть?

— И ты меня считаешь за сумасшедшую, внучка? — Лада Алексеевна горько усмехнулась, и вдруг стало заметно, что она сильно устала: резче обозначились морщины, опустились уголки рта, прямая спина сгорбилась, будто тяжелые воспоминания придавили ее к земле.

— Нет, что ты, — Анюта встала и взяла ее за руку. — Давай я тебе помогу. Ты ляжешь в постель, отдохнешь, а мы приедем завтра.

— Завтра у меня нет, — тихо сказала Белозерская и внезапно выпрямилась, глаза ее сверкнули. — И я все-таки закончу то, что хотела сказать. Мое время на исходе, поэтому постарайтесь не перебивать. В роду Белозерских живет «память крови» женщин-магинь, служивших культу Золотых Врат и носивших в себе ключ к ним. В Атлантиде, в легендах, меня называли Белая Праматерь, теперь так будут называть тебя, Анна. Ты и Игорь Алексеевич, — Белозерская указала на Корсакова, — сойдете в потерянную страну и принесете мир в опустошенные земли. Из всего нынешнего поколения потомков Белозерских я выбрала тебя, внучка. Ты получишь мои знания, а вам, Игорь, я отдам силу. Силой может распорядиться лишь мужчина — я еще раз убедилась в этом на примере Марии Санджиевой. Слишком уж подвержена женщина эмоциям и сиюминутным желаниям. Мне уже давно пора уходить, дети, но я ждала, когда у тебя, внучка, появится достойный спутник. Вы отправитесь туда, — она указала на картину, — и никто не знает, что вас там ждет.